Конфуз

Когда мне исполнилось три года, меня определили в детский садик. По блату. Садик был от табачной фабрики. Нужно сказать, что в те времена садики были двух видов, обычные и ведомственные, то есть, принадлежавшие разным заводам и другим успешным организациям. Считалось, что там лучше условия, питание и тому подобное. Попасть в такой садик ребёнку, родители которого не имели отношения к организации-хозяйке садика можно было только по знакомству. По блату. Устроила меня туда моя тётя Зина, которая работала в Оптике и этих знакомств имела в достаточном колличестве.
Что касается питания, сказать ничего не могу, так как сравнивать мне не с чем. А вот на счёт условий, наш садик имел одно важное преимущество, в сравнении с другими. У него была ” дача”. На эту дачу нас вывозили на лето. Конечно, для работающих родителей, не имеющих родственников в селе, это было очень удобно, ребёнок находился под присмотром на свежем воздухе, но вот мы эту дачу ненавидели, особенно в младших группах. Нас отрывали от родителей на длительное время и для детских психик это был большой стресс.
Дача наша находилась в Пуще-Водице. Если вдруг, эти строки читает не киевлянин, хочу пару слов сказать об этом прекрасном месте.
Пуща-Водица чудесный пригородный посёлок, находящийся в живописном сосновом лесу с лесными озёрами. Говорят, что название этому месту дал сам Пётр первый (?). Попав в этот райский уголок, самодержец был, якобы, очарован его красотой, впал в состояние полнейшего восторга и воскликнул: “Ай да пуща! Ай да водица!”.
Не знаю, так ли обстояли дела на самом деле. Таккова ллегенда, как любит говорить с эстонским акцентом мой друг Серёжка Страхов.
Дача представляла из себя аналог пионерского лагеря: пара-тройка корпусов с застеклёнными верандами, столовая, душевая и отхожие места. По средине дачи находилась детская площадка  и площадка для всяких мероприятий, окружённая по периметру деревянными сплошными скамейками с деревянными же спинками.
На этой площадке, в родительские дни, мы демонстрировали наши достижения в области художественной самодеятельности, пели, плясали, декламировали, etc.
Родители сидели на лавках по кругу, а мы в центре площадки их веселили.
В обычные дни, на этой площадке, воспитательницы читали нам книги, проводили какие-то занятия.
Высшим шиком, по окончании мероприятия, было проскользнуть в щель между лавкой и деревянной спинкой, а не толпиться вместе со всеми у выхода.
Воспитательницы ругали таких смельчаков и даже наказывали, но несколько отчаянных голов, постоянно нарушали режим. Это были наши заводилы, тощие пацаны с вечно разбитыми коленками, на торчащих из широких шортов худющих ногах. Я к их числу не принадлежал. Я был мальчик в *меру упитанный и послушный. Хотя и мне тоже, порой хотелось так же лихо скользнуть в щель.
Целыми днями мы гуляли в лесу, нас водили на озеро, помнится, даже разрешали купаться иногда. Было хорошо, но все мы с нетерпением, ждали воскресенья, когда приедут родители.
В родительский день мы демонстрировали гостям нашу культурную прогамму, после чего, родители со своими чадами, разбредались по окрестным лесам.
В тот памятный день, всё было как обычно. Часам к одинадцати приехали родители, расселись на лавках и принялись внимать нашим талантам. Мы же старались поскорее отбыть свою культурную повинность, что бы уединиться с мамами и папами в лесу.
И вот выступления закончились, все начали расходиться. Заводилы по обыкновению ловко проскользнули в щель между лавкой и спинкой, остальные столпились у выхода.
И тут меня внезапно охватило желание, тоже продемонстрировать родителям свою удаль и ловкость. Я подбежал к лавке и попой вперёд скользнул в щель.
И застрял. Как Винни Пух в норе у Кролика.
Я начал карабкаться назад, но усилия мои оказались тщетны. Кто-то тащил меня за ноги. Безуспешно. Застрял я капитально. Ужас обуял меня. Я орал как ведомый на заклание Пятачок.
Кончилось дело тем, что папа отодрал доску спинки и я был с позором извлечён из западни.
Все вокруг хохотали и дети и их нетолерантные родители. Я готов был провалиться сквозь землю от стыда, но земля меня не принимала.
Рыдая, я убежал прочь от места моего позора.
Естественно, меня догнали, успокоили. Всё вскоре забылось, заслонилось другими событиями нашего детского бытия, но этот  урок, я усвоил на всю жизнь. НЕ УВЕРЕН, НЕ ВЫПЕНДРИВАЙСЯ.