ИСТОРИЯ ЖИЗНИ ДЕВОЧКИ С ЕВБАЗА

Часть 1

Спасибо, что Вы меня воспринимаете такую как я есть – “жінку похилого віку”, в воспоминаниях босоногую девчонку из бедной семьи, трудного, но счастливого детства, лишенного многих материальных благ, но по детски радостного. К глубокому сожалению, по молодости лет, не интересовалась родословной  своих предков, мало что знаю о жизни моей мамы до меня. Помню свою мамочку – труженицу, которая не досыпала, не доедала, но старалась выбраться из нищеты и сделать моё детство более-менее счастливым. По известным причинам я не  помню раннего периода своего детства, но по чудом сохранившимся фотографиям, вижу заботливость моей мамочки-она “содержала меня в порядке” – Платьице в кружевах, новогодний наряд “снежинки”, беленькие носочки, аккуратная стрижка, бантики, игрушки, куклы, ёлочные игрушки. Это годы от рождения до 1941. Не помню начала войны, но помню некоторые эпизоды военного, оккупированного Киева (может и по рассказам мамы). Если не подведет память и позволит возраст, постараюсь продолжить свои воспоминания. Всё не решалась продолжить. Обычная жизнь неприметного ребенка со своими детскими переживаниями, страхами и радостями. С интересом читаю воспоминания Евгении Бочковской, о жизни её предков, их родословной, так интересно и профессионально изложенных для широкого круга коренных киевлян. Я же о своих предках (до обидного) мало знаю. Значит буду излагать свою жизнь. Как и обещала, покажу несколько фотографий из самого раннего несмышленого детства – от годика до четырех. А уже с 1-го класса (1944 год) началось осмысленное детство и память последовательно расставляет всё по своим местам.И об этом в следующий раз…

Часть 2

Родилась я в день Святой Преподобной Мелании -13 января. Но родители нарекли меня именем Галина. И мама ласково, шутливо называла меня Галынка-Горпынка. В те далекие годы советская власть не признавала православного крещения, а настаивала на новом обряде “крещения” в коммунистическом духе – “звездины”. Но мама отказалась от этого обряда и появилась на свет раба Божия Галина. С тех пор несу смиренно свой жизненный крест с его радостями и страданиями. И счастлива, что Господь дарует мне силы духа для дальнейшей жизни. Свой день рождения уже в сознательной возрасте с друзьями, родными отмечаем в канун Старого Нового Года с традиционным фото под новогодней елкой. 

Не помню празднования своего дня рождения в детстве. Ни подарков, ни праздничных столов. Мама много работала, чтобы прокормить меня и старшего брата.Когда я родилась, ему было 12 лет. В семилетнем возрасте он остался без отца.Это был трагический 1932-й год. Мама похоронила мужа и воспитывала сына одна. Я же появилась от второго брака, но отцовской заботы не очень припоминаю. Совместная жизнь не сложилась. Только помню, как отец приезжал не надолго, прогулки и беседы о соблюдения нравственности, правилах поведения девочки. и …снова все заботы о детях лежали на маминых плечах. Я была активным ребенком, мама читала мне стихи,я их быстро запоминала, она пела, аккомпанируя себе на гитаре, я ей вторила, по детски фальшиво, но весело и задорно. Хорошо помню, как мама брала меня и с собой в гости, где я “выступала” и мамины друзья мне аплодировали и мои “артистические” способности вознаграждались даже денежками. И конечно, я не оставалась голодной. Да еще и брату что-то вкусненькое приносили. Мама работала на нескольких работах – санитаркой в больнице, уборщицей и в охране, чтобы нас как-то содержать. А отец остался в моей памяти – красивый, высокий блондин, спокойный, сдержанный При том, что не сложилась у них с мамой жизнь, он трепетно говорил мне о маме-труженице, и просил помогать ей, не расстраивать, быть “послушной девочкой”. Писал мне трогательные письма с воспитательными рекомендациями. Помню его красивый каллиграфический почерк!. Последняя с ним встреча была в 1963 году. После маминой смерти я приезжала к нему в гости. Умер он в 1973 году. Воспоминания детских лет продолжу в следующий раз. (Фото брата с отцом 1927 г. и у могилы на Соломенском кладбище -1932 г.)

Часть 3

Как-то прочитала в Википедии, что ностальгия связана с воспоминанием о прошлом, чаще всего о детстве. Взрослому человеку помогает пережить это чувство объединение в группе людей с общим прошлым и единомышленниками. Прожив довольно долгую жизнь, воспитав детей и внуков, мысленно возвращаюсь в прошлое.  Вереница событий и персоналий прошедших лет и дней, тревожат мою память. Войдя в состав  клуба «Киевские истории», я встретилась с доброжелательными его участниками, любящими свой город, его историю. Они извлекают из глубины памяти события своей жизни, публикуя их на страничке клуба, одобряют и поддерживают инициативы администратора группы Олега Коваля в единении коллектива, путем совместных просветительных и оздоровительных экскурсий по интересным местам с выездом на природу. За сравнительно не большой срок существования клуба его численность составляет около 2500 человек, и с каждым днем пополняется новыми интересными участниками. Ностальгия – чувство, согревающее душу счастливых людей приятными воспоминаниями. И я желаю ими поделиться.

Часть 4.

Я с удовольствием восприняла свое случайное участие в клубе «Киевские новости». Меня заинтересовали публикации воспоминаний участников группы. Параллельно стала участницей клуба «Коренные киевляне», где публикуются фотографии старого Киева, его история и я «брожу» по его улочкам и площадям, всматриваюсь в знакомые здания, которые волнуют мою память. Глядя на фотографии старого Киева, всплывают в памяти (пока еще не полностью потерянную), личные восприятия трудных, но интересных событий моей жизни. Если разделить историю своей жизни на несколько этапов,  пожалуй, самый впечатляющий и волнительный период – это детство, которое закончилось у меня в 14 летнем возрасте, когда я, после окончания 7 классов, по воле судьбы и обстоятельствам, открыла свою страничку в трудовой книжке. С помощью маминой хорошей  знакомой Славиной Раисы Ханановны, мне «добавили» два года к  возрасту и в 1951 году приняли на работу в госучереждение. (последняя запись в трудовой книжке – значится 1998 год. Трудовой стаж 48 лет и все в одной системе,  с небольшим перерывом учебы в техникуме.). Но я забегаю вперед. Так как пропустила историю своей жизни… до  «начала трудового пути» А это годы трудного военного времени и школьные, послевоенные, еще по-детски беззаботные. 1941-й!  Война изменила жизнь всех людей и киевлян в частности. Брат ушел добровольцем на фронт, я с мамой осталась в Киеве, куда вскоре вошла немецкая армия. Все жили в страхе, особенно, когда начались облавы и тысячи евреев расстреляли в Бабьем Яру. Мирных жителей отправляли в Германию эшелонами. Такая трагическая участь постигла и мамину племянницу с сыном и невесткой. Осталась родная мамина сестра, которая жила через  четыре дома выше по нашей улице. В этом доме жила семья фольксдойчев, Они говорили на немецком и русском. Я часто бывала в этом доме, детей у них не было и они приглашали к себе в гости, угощали и разрешали сеть …в шикарное «кресло-качалку» (с того времени я мечтала о таком кресле, и только через 75 лет моя мечта осуществилась – сын с невесткой сделали мне такой подарок). Я слышала их разговор на немецком и  некоторые слова запомнила. В дальнейшем это  помогло мне спасти от «угона»  в Германию еще одного маминого племянника с женой. Когда их отправили на вокзал, мама, рискую собой и мной, обратилась к полицаю и молодому немецкому солдату с просьбой отпустить их домой, придумывая историю больной матери, а я плакала и все время повторяла несколько слов – «kranke, Grossmutter, Tante, Bruder, Schwester (все слова, какие знала на немецком). Подробно не помню, но осталось в памяти (а может еще со слов мамы), как немецкий солдат удивленно отреагировал на мой детский лепет и вывел из колонны дядю Ваню и его жену тетю Таню, подтолкнув вперед, мол, «бегите, Schnel!  Мама говорила, что все бежали быстро, с глаз долой, к дому, где жил дядя Ваня. В последующие годы он не раз вспоминал с благодарностью мой «подвиг». Еще помню, как  с мамой шли по улице и нам навстречу – немецкий патруль с полицаем. Остановили, спросили  -Judе?  Мама достала «из-за пазухи» паспорт, завязанный в платочек, они внимательно сверили фото с личностью мамы и отпустили.  «Было страшно!» – сказала мама.  И еще очень страшная была встреча с немецкими солдатами, которая, к счастью, тоже закончилась благополучно. И я ее озвучила в предыдущем посте рифмовано. 

«Я вспоминаю, как однажды, 

Услышав окрик, «Medchen, com!», 

С оружием немецких два солдата 

С тушенкою мне протянули хлеба ком!» 

Когда  меня окликнули, мама боялась отпустить мою руку, А они, расположившись на парапете с буханкой хлеба и банкой тушенки (а рядом лежали автоматы) сделали для меня бутерброд с толстым слоем ароматной тушенки. Аромат незабываемый, так же как и «презент». А ведь бывали случаи, когда могли угостить, а вслед выпустить автоматную очередь. Вот такие случаи вспомнила. Но их было намного больше, всех не озвучить!

Часть 5

Теперь плавно перехожу к воспоминаниям о школьных годах. Честно признаюсь, не все события «семилетки» запомнила. Только несколько, чудом сохранившихся фотографий, напоминают о школьных годах. Одна единственная фотография с 1-го класса, четвертый, шестой и седьмой классы.   Начинала учебу в 1944 году в школе №50 в переулке Белинского.  По фотографиям 4-6-7 классов видно, что менялась школа, Помню, что ездила трамваем по ул.Саксаганского в школу № 45 до у.Владимирская, но в архиве интернета не нашла эту школу. Хотя в памяти, уроки физкультуры в парке имени Тараса Шевченко. Однажды, не вернулись вовремя с физкультуры» на следующие уроки, за что выставили нас на линейку позора. Наверное, это все что помню. А вот о годах учебы в начальных классах, скорее обо мне, вспоминает одноклассница Светлана Нечаева, с которой мы случайно оказались соседями по Оболони, где встретились через …60 лет после школы. Рассказ – воспоминание «ГАЛКА» привожу с сохранением оригинала автора -моей школьной подруги Светланы Нечаевой.

— “Надо же”! Ничуточки не изменилась. Только увеличилась в размерах, соблюдая отведенные природой пропорции. Те же ужимки и ухватки, черные маслины глаз с всеобъемлющим охватом пространства, та же подминающая под себя земную поверхность походка, а вот тебе моя правда, — а вот тебе я!. 

— Галка, не узнаёшь? — Извините, — с досадой отвела взгляд от гавриловского цыплёнка, — Мне кажется, Вы ошиблись! Да где ж узнать жалкого акварельного утенка шести с половиной лет от роду, шатающегося от оккупационной голодухи, в седой, уверенной в себе (это я), женщине. Нужно было переехать из центра Киева на Оболонь, чтобы через 62 года встретиться с этой необыкновенной женщиной. Мы с ней, как теперь говорят, — “дети войны”, те, что взрослели, подобно пушкинскому царевичу Гвидону, пропахшие дымом дотлевающих киевских зданий, пропитавшиеся кладбищенской сыростью склепов бомбоубежищ, вечно голодные, с обернутыми газетами ножками для утепления прохудившихся галош. Но что – то всё таки виделось там, за горизонтом, где появлялась обнадёживающая полоска. И это помогало нам жить… “Есть у тучки светлая изнанка” Лишь проглянет солнца свет, Так улыбнись и не горюй, Осушит слезы поцелуй, Ведь нам с тобой грустить причины нет. Come to me, mymelancholy baby… Так пелось в модной песенке из кинофильма “Судьба солдата в Америке”. Элегантное здание бывшей приватной гимназии с просторными классами, высокими окнами, выходившими в утопавший в зелени переулок Белинского, приютило нас, 45 первоклассниц.. Раскалённая докрасна печь-“грубка”,, подогревавшиеся на ней безнадёжно замёрзшие булочки (дополнительное питание для нуждающихся детей)., тревожные сводки с передовой, вот обстановка, в которой мы учились писать “Мама мыла раму”. В отличие от всех нас, сидевших по трое, спрессованных, прижатых друг к другу Галка сидела на последней парте одна, Но и этого пространства ей было мало. Она постоянно была в движении, мурлыча про себя на одной ноте “Я вам не скажу за всю Одессу” . Эх, не знала я тогда этой песенки!. Ей было наплевать на назидательные речи учительницы с гимназическим прошлым. Казалось, у Галки была своя внутренняя, интересная жизнь, в которой не отводилось ролей для всех нас. Я завидовала этой смелой, сильной девочке, знающей, что ей делать сейчас, завтра и “аж потом”. В последующие годы совместной учёбы Галкин авторитет неизмеримо вырос. Для неё не существовало авторитетов, и она со всеми говорила на равных. За ней посылал директор, если речь заходила о шефах или о делах тимуровской команды. И не удивительно! Вспоминаю, как в третьем классе у нас украли вазон бордовых хризантем. Этот вазон был своего род символом удачи, нечто вроде расцветающего куста роз в андерсеновской “Снежной королеве”. Класс пришел в уныние, размышляя, как вернуть утраченное. В классе появилась Галка, Вазон был найден путем последовательного открывания дверей всех классных комнат и досмотром подоконников. Затем к похитителям был приведен весь наш класс. — А Вы, как будто ничего не знаете, — такой совет дала Галка нашей растерянной учительнице, Дверь воришек из привилегированного класса распахнулась и с порога с обличительной речью, мимо ошеломленного завуча, прошагала к подоконнику Галка. Похитители было рванули к ней, но за дверью “на смерть” стоял весь наш класс и победа досталась нам… Галку “бросали” на самые безнадежные участки. Не следует забывать, что было то ей всего одиннадцать лет. Одним из таких неподъёмных камней был кинотеатр “УДАРНИК”. Стены этой кишкообразной душегубки могли растягиваться настолько, насколько хватало аппетита у директорши. А билеты доставались со штурмом, специально организуемым у кассы карманниками. В толпе легче ловить рыбку, и не один зритель оставался без кошелька. “Лившиц, отдай Станиславской свой галстук, он у тебя шелковый и разглажен, ей надо иметь приличный вид!” И Галка, шелестя шелком красного галстука, своей пухлой ручкой раздвигала неприступную толпу. “У нас школьный культпоход! и для большей убедительности потрясала заявлением. Слово “культпоход” почему-то оказывало магическое действие, и толпа расступалась. Мы, жалкие, робкие стояли обычно за порогом кассовой вакханалии, ожидая триумфа Галки. Она появлялась с рулоном билетов, совершая ими ритуальные пассы. Далее уже окидывалась взором наша толпа. 

— “А теперь построились парами и взялись за ручки!” следовала издевательская команда Галки. Стоя рядом с билетёром у амбразуры входа, она пересчитывала нас, как цыплят, прокручивая своей твердой ладошкой наши лопатки. Мы ей прощали все, ее словечки, двойки, ожидание крепкого кулачка и входили в зал под звуки призывной песни – “Я знаю, ребята, вы смелый народ, Покрепче ударим и наша возьмет!”. Насмотревшись с закрытыми от ужаса глазами идеологически выдержанных фильмов о казни Зои Космодемьянской, пытках над моряками-одесситами, киносказок о Кащее Бессмертном, благодаря Галке мы познакомились с другой жизнью. Это были трофейные фильмы “Девушка моей мечты” с Марикой Рок , “Большой вальс” с Милицей Корьюс, “Первый бал” с Диной Дурбин. После просмотра мы долго молчали. Не хотелось возвращаться в холодную зиму послевоенного времени. Я припомнила все это, глядя на семидесятилетнюю Галку, цепко держащую за руку своего шестилетнего красавца внука. И следы сегодняшнего ее почтенного возраста вдруг стали исчезать с лица, вызывая из глубины прошлого столетия образ смеющейся девчонки с гордо запрокинутой головой, готовящей себя к не простой жизни. ОБОЛОНЬ. 2009 г. Светлана Нечаева (школа №50 г. Киев 1944 – 1948 гг) 

P.S. Возможно из описания автора я предстаю не пай-девочкой. Воспринимайте меня как есть. И я благодарю Светлану за прекрасный стиль изложения. и воспоминания. Галина Станиславская (Демина) 

Фото 1-й (1944), 4-й (1948), 6-й(1950) и 7-й (1951) классы.

Часть 6

«Школьные годы чудесные…!»  Не могу утверждать. Как по мне, прошли они в тяжелое послевоенное время довольно быстро и не оставили восторженных воспоминаний. А вот то, что происходило параллельно – осталось в памяти до сего дня. И только фотографии девчонки с пионерским галстуком, напоминают о школе. Всматриваясь в фотографии, замечаю заплатки на рукавах школьной формы, которую мамочка по ночам аккуратно зашивала или «латала». Бывало так, что мама отдыхала не более четырех часов в сутки, так как после работы, приходилось в балии или ночвах вручную стирать на таре  и вываривать чужое белье, чтобы заработать лишнюю «копейку» ведь зарплаты не хватало. (Привожу  разъяснения для  читателей, которым не знакомы слова «балия» «ночвы» — это цинковое корыто  круглой или прямоугольной формы для стирки белья, а  «тара» -стиральная  металлическая доска ребристой формы. Теперь ее заменяет центрифуга в стиральной машине). Прошу прощения, не хочу никого обидеть в не знании старых названий бытовой (ручной) «техники».  Интересно, что в Википедии  они значатся. И в простонародии  их часто  употребляли. В то время мы жили с мамой вдвоем в небольшой комнатке на втором этаже двух этажного дома №92 по улице Ленина,  с окном, выходящим во двор (брат в рядах Советской Армии защищал Родину). На территории двора находились небольшие сараи, в которых соседи хранили дрова, уголь и всевозможные не нужные,  но  «на всякий случай», вещи. В этих сараях они  прятали свой скромный скарб в вырытые ямы, накрывая дровами, на случай  мародерства. Ребята в нашем дворе играли в футбол мячом с дырявой покрышкой, из которой выглядывала резиновая надувная «камера» (не раз был слышен звон разбитых стекол, и «футболисты»  разбегались в разные стороны). Летом ребята устраивали во дворе «пляж», нагревая в балиях, ночвах и мисках на солнышке воду. А  зимой заливали небольшой участок для катка. И я хорошо помню единственную на всех пару коньков «снегурочки», которые по очереди привязывали  на валенки или ботинки, веревкой и закручивали «цуркой» – небольшой деревянной палочкой.  А когда у мальчишки из соседнего двора появились старенькие «гаги», нашей зависти не было предела. Но так как ботинки были большого размера, нам не «светило» в них покататься. Вспомнился забавный случай, произошедший в зимний морозный день. Мама с утра развесила во дворе постиранное белье. Оно не настолько становилось сухим, но обретало морозную свежесть. Невзначай выглянув в окно, мама обратила внимание, что бельевая веревка пуста, а в подворотню, под нашей квартирой, забежал человек с охапкой  белья. Мама  быстро выбежала в парадное и увидела как мужик, забежав в «наше парадное» под лестницей, пытается сложить заиндевевшее бельё, а оно «ломалось» как лёд. Тут мама его и накрыла! Не «покрыла», но пару слов сказала по простоте душевной.  Он не ожидал, что в «нашем парадном» живет хозяйка похищенных вещей. Испугавшись, бросил все на пол и убежал. А мама была довольна, что спасла «чужое имущество».  Но белье пришлось перестирать. Возле нашего дома росло большое ветвистое дерево, на котором ребята после просмотра фильма «Тарзан», совершали опасные трюки, прыгая с ветки на ветку, и подражали криком Тарзану и Чите, чем приводили девчонок в восторг, а родителей в ужас. Наше детство тогда проходило беззаботно, несмотря на тревожное военное время. И в детских играх, которые сами для себя придумывали, иногда забывалось чувство голода. И даже шутили над прохожими. Привязывали старый кошелек веревкой, оставляя его на тротуаре, и когда прохожий наклонялся поднять находку, резко дергали веревку, оставляя в растерянности, а потом в возмущении обманутого человека. Ребята с нашей улицы целый день проводили на дворе в любое время года. Это все проходило, как я уже упоминала, параллельно школьному процессу. Зимой самым любимым развлечением было мчаться на санках от дома №76 (недалеко от дома Писателей) вниз до пересечения с улицами Чкалова и Гоголевской, рискуя попасть под проезжавшую машину. А в весеннюю капель, когда с горы бегут ручьи, да и летом во время дождика, пускать самодельные лодочки, вырезанные из коры деревьев (ох, сколько попортили деревьев!) или сложенные из бумаги и мчаться за ними вниз по улице Ленина, определяя победителя «морской регаты». А победителем был «капитан» целлулоидной лодочки, самой устойчивой, проходимой и с запомнившимся запахом целлулоида.  Соревнования на скорость и ловкость с обручем от бочки,  управляемым,  металлическим крючком, тоже входило в перечень наших развлечений. Но однажды мальчишки придумали опасный «цирковой» номер.  Нашли где-то «трофейное» огромное колесо, вернее покрышку от колеса и самого низкорослого, но смелого «артиста» усаживали  «калачиком» в створ колеса и катили по наклонной.  Это было страшно!  И еще были «набеги» на фруктовый сад при больнице ДОБ-1 на улице Тимофеевской. Но мы со стороны улицы Ленина поднимались на горку в обход сторожа, рвали порой еще зеленые яблоки и прятали «за пазуху». А кто-то обязательно стоял на «шух…ре». (Простите, за выражение!) Вот такая жизнь была у нас, девчонок и мальчишек, детей войны, после ее завершения. Казалось бы, незначительные эпизоды, отложились в моей памяти. Но для меня каждый день, прожитый вместе с мамой,  был знАчимым. Укладываясь пораньше спать, чтобы не хотелось кушать, я  знала, что мама ночью будет гладить тяжелым чугунным утюгом, а завтра ей заплатят за чистое, отутюженное, в аккуратную стопочку сложенное белье, она получит деньги за изматывающий здоровье, труд и у нас будет «праздник».  И она выйдет ненадолго на улицу, посидит с соседками на лавочке, которую прозвали «центробрех», чтобы отдохнуть и зарядиться энергией для преодоления новых испытаний. И на следующий день, всё повторится. К тому же, она очень любила землю и цветы. Возле дома  вскопала грядки, посадила и посеяла различные цветы и каждый цветочек подкапывала вилочкой, поливала  и создала уютный цветник, который украшал фасад нашего убогого, покосившегося двух этажного флигеля.  Её усердия не остались незамеченными и управдом (управляющий домами нашей улицы по фамилии Мандзибура) объявил маме благодарность (даже письменно) за образцовое содержание территории дома (а ведь она не была дворником). Честно говоря, тогда я так остро и болезненно не воспринимала ее самоотверженность, в силу своего возраста и характера,  не всегда была послушна, внимательна и исполнительна. В чем корю себя многие годы. А  ведь она так старалась для меня, ради меня! В 1946 году маме выделили  для меня бесплатную путевку в пионерский лагерь в Ирпень. После оформления меня в отряд, она уехала домой, чтобы через неделю в выходной навестить меня.  На следующий день пионервожатый отправился с нами на речку Ирпень. Это не Днепр, а его приток и больше всего напоминала не глубокий широкий ручей. Все  с восторгом бросились в воду, а я нашла высокий бугорок и с разбега тоже прыгнула.  Но в первый момент поняла, что ноги мои не достали дна и я …тону.  Бултыхаясь отчаянно в воде, я оттолкнулась ногами о дно и вынырнула с криком «Помогите!». Наш физрук оказался рядом, вошел в воду и за волосы меня вытащил. Оказывается, я попала в яму, а  кругом было мелко. Но успела наглотаться воды и меня откачивали. И вот буквально с первого дня смены мне в лагере дали прозвище «утопленница». И когда через неделю мама приехала ко мне, на пропускной калитке ей сказали — Ваша Галя тонула! Маме показалось, что я утонула и можно представить, что у неё творилось в душе. И через много лет, когда я сама работала пионервожатой, я внимательно следила на речке или в бассейне за своими воспитанниками. Вот такими воспоминаниями поделилась «Девочка с Евбаза». Но это еще не всё!  Если утомила вас, продолжу для себя, пока память ещё хранит детали. Но удивительно, что на протяжении более 70 лет, ни разу не вспоминала свое раннее детство тех  далёких сороковых, а сейчас «пробило» с мельчайшими подробностями и даже всплывают в памяти некоторые имена и фамилии, которые ранее и не произносила. 

Часть 7

Как  я припоминаю, первоначально в годы оккупации  мы с мамой проживали в пристройке во дворе, тоже на втором этаже.  Зимой сорок третьего было   холодно и голодно.  И мама со мной поехала к своим знакомым в село, где решили меня оставить на некоторое время. Семья была  довольно обеспечена, несмотря на военное время, имели  свое хозяйство. Детей у них не было и они меня приняли, как родную. Мама обещала вернуться за мной, когда станет в Киеве спокойно и не опасно. Но случилось так, что железнодорожную станцию разбомбили во время авиационного налета и добраться ко мне она не могла. Мне жилось у маминых знакомых хорошо. По вечерам я иногда «давала концерты» – пела, танцевала. И всегда была сыта и ухожена. Часто были слышны отзвуки взрывов, из окон отдаленно были видны  зарева пожарищ. Но в селе немцев не было.  Мама рассказывала, что ходили слухи, будто  фашисты расстреливали мирных жителей, а детей бросали в колодцы. И она очень переживала за мою судьбу. Скорее всего, это были слухи. У нас было спокойно.  И вот однажды, когда движение восстановили, одним морозным утром к нам домой прибежала соседка и сказала, что приехала моя мама и сосед везет её на санях к нашему дому. Я быстро обула  валеночки на босую ногу, набросила нараспашку  пальтишко и выбежала на улицу.  Когда вдали появилась лошадь, везущая на подводе-санях маму, побежала ей навстречу. Как мы обе радовались! – она от счастья, что я жива и здорова, плакала, а я, почему-то сказала  – «Мама, у мене панчохи порвались!» (вже тоді я розмовляла українською, як тьотя Маруся і дядько Степан).  Мама увидела, что я без чулок, и валенки на босу ногу!. Она удивилась, что я разговариваю по-украински. Мы пробыли два дня  у добрых, гостеприимных маминых знакомых. Маме нужно было возвращаться на работу. Тетя Маруся собрала нам в дорогу продукты из своего хозяйства – все, что было у нее в погребе, щедро с нами поделилась, на некоторое время жизни в Киеве. Они плакали, прощаясь со мной. Сосед отвез нас на санях на станцию и мы отправились навстречу неизвестному будущему и новым испытаниям. Благополучно добрались до Киева, домой, где нас ожидало потрясение. Окна нашей квартиры были выбиты, очевидно, взрывной волной. В квартире был жуткий холод и мама пришла к своей родной сестре, которая жила рядом в доме №84, с просьбой «приютить» нас на время. Тётя Катя – (из четырех сестер – старшая, а мама самая младшая), в то время жила одна. Ее дочь и внук были насильно вывезены в Германию и она одна проживала в однокомнатной квартире на первом этаже.  Мне нравилась эта комната, всегда чисто убрана, с кружевными салфеточками, с семью слониками на этажерке и большой, красивой картиной с нимфами на стене. По характеру сЁстры были разные. Мама энергичная, общительная, трудолюбивая, тетя Катя спокойная, властная, бережливая,  строгих правил поведения, не любила детей, которые проявляли избыток энергии и были слишком  активными. А я была ярким представителем таких индивидуумов (и такой меня представила моя одноклассница в повести «Галка»). Первое время нам жилось хорошо, Продукты, привезенные мамой из села, помогли некоторое время тете Кате сдерживать свое недовольство  новым семейным общением. По мере уменьшения запаса продуктов, настроение тети портилось, появлялось раздражение. Мама это замечала и проводила со мной воспитательную работу, пытаясь удержаться в «прыймах» до весны, когда можно будет вернуться в свою квартиру.  И однажды, когда я утром после сна, в хорошем настроении прыгала на кожаном диване, тетю Катю прорвало. Она меня ударила (точнее, шлёпнула) и согнала с дивана. А мама незамедлительно собрала наши вещи, (кроме остатка продуктов) и мы вернулись домой. Это был разрыв «братских» отношений на длительное время. В первый день возвращения в холодные стены нашей «обители», мама где-то раздобыла куски фанеры, «заколотила» окна. Стало темно,  но теплее и ветер не «гулял» по квартире.  А на ночь растопила грубку с чугунной дверцей,  подсыпала уголька в печку (старый запас из сарая) и устроила возле нее спальное место. Обнявшись, мы сразу заснули. А утром наступил новый день, жизнь продолжалась! В нашем доме старой постройки проживало десять семей. Окна первого этажа  находились на уровне с землей, с видом на цветочные клумбы, взращенные мамиными руками.  Летними днями окна этих квартир всегда держали открытыми. Комнаты, соответственно, располагались ниже уровня земли – в  полуподвальном помещении. Нашу квартиру (комнату с перегородкой) мы называли «двухкомнатной». Но еще справа от нее, по коридору, располагалась пустующая комнатка. Вот в эту комнату, по линии военкомата, доставляли грязную военную форму (фуфайки, брюки и гимнастерки), которые  мама (по теперешнему определению – волонтёр) стирала и их снова отправляли  солдатам на фронт. И однажды произошла попытка ограбления этого обмундирования. Поздно ночью мама решила покурить (а это была её слабость, как у многих женщин того времени) и  в окно увидела как несколько человек, став друг другу на плечи, пытались проникнуть через окно в ту комнату, где находились солдатские вещи. Она громко закричала и эта живая «пирамида» мгновенно «рассыпалась» –  все разбежались. Но мама не обрела спокойствия, ей казалось, что кто-то успел запрыгнуть в комнату и там остался. А значит, мог по коридору перейти в нашу комнату. Мама меня разбудила и мы в темноте «забаррикадировали» нашу дверь от предполагаемого грабителя.  До утра не спали, да и с наступлением утра, боялись выйти в коридор и прислушивались к каждому шороху. Со временем мама успокоилась  и мужественно обследовала наши «апартаменты», никого не обнаружив.  О случившемся поставила в известность  представителя военкомата и получила благодарность с «занесением в личное дело» (шутка!). Но у этой шутки, есть продолжение…

Часть 8

Пытаюсь разобраться в мыслях и воспоминаниях, осторожно, чтобы не спугнуть в памяти и выстроить события своей жизни в хронологической последовательности. Не всё получается. Большой разрыв между далёким  прошлым и настоящим.  Иногда все рушится, как карточный домик, и я начинаю по крупицам собирать воедино оборванные нити памяти , вплетая их в свой рассказ. А жизнь прожита довольно долгая, Но я планирую рассказать только о детских, школьных, студенческих годах, до момента создания семьи, ведь далее уже – современный «телесериал» и у каждого человека «свое кино». Поэтому, возвращаюсь к воспоминаниям и продолжаю свой рассказ… Мамин труд и бескорыстный, пусть мизерный,  вклад в будущую победу над врагом, не остался незамеченным и был щедро вознагражден. Брат с фронта обращался к командованию об улучшении жилищных условий для нас с мамой.  И после освобождения Киева нам выделили освободившуюся комнату в этом же доме, тоже на втором этаже, с коридором,  приспособленным под кухню. Парадное с деревянными ступеньками на второй этаж. По правой стороне лестничной площадки жила еврейская семья. Глава семьи, пожилой лысый мужчина маленького роста. Он был скрипач и играл в оркестре  цирка. Добрые, тихие соседи (не беря во внимание ежедневные «пиликания» на скрипке, к которым сложно было привыкнуть, но за наше терпение вознаграждались контрамарками на цирковые представления). По левому крылу  площадки, поднявшись еще  на несколько ступенек, (над уровнем подъезда) располагалась четырех комнатная квартира.  Наша солнечная комната – справа,  с окном во двор, слева комната, где проживала тетя Циля. Она постоянно стучала в нашу дверь и говорила – «Маруся! (это к моей маме). У вас есть спички?», или «Маруся!, извините, у вас есть иголка  прочистить  примус?» И так несколько раз в день. Мама по доброте душевной не сердилась на неё и делилась, чем могла. А третьей соседкой была тетя Тамара с двумя сыновьями.  Старшего звали Сигизмунд, но все называли его З(И)ма или Зяма. Младшего звали Эдик. Говорили, что они польского происхождения. У них было две комнаты – окна одной большой выходили на улицу, а другая маленькая с окном во двор, рядом с нашим окном  и мама с ней переговаривалась, не заходя в гости. Их квартира напоминала музей. Картины, книги, пианино, на котором разрешали мне «побрынькать». Бывало, все собирались за круглым столом играть в карты или лото. Особое удовольствие доставляло право извлекать деревянные бочоночки из мешочка и  выкрикивать цифры, иногда заменяя их смешными «именами». Например –  1 – кол, 11 – барабанные палочки, « 2 –лебедь, 7- топор, 12 – дюжина, 13- чертова дюжина, 21 –очко, 22-гуси-лебеди и так далее.  И с восторгом оглашали о закрытии всех клеточек, предвкушая выигрыш с кона.(перед началом каждый ставил на кон договорные копейки) В нашем доме жили две интересные личности, не в смысле исторические, а личности «местного значения». На первом этаже в глубине парадного находилась маленькая комнатка, «водомер» все её называли. В ней были проложены водопроводные трубы и через стенку во двор выходила одна труба с водопроводным краном для общего пользования . В этом маленьком сыром помещении жил  Юра, добродушный парень лет 20. Родителей у него не было и соседи, как могли, поддерживали его существование. Он был иногда, как бы, не в полном адеквате, но в пределах приличия. У него была двухколесная «тачка», благодаря которой он зарабатывал на пропитание. Ездил по улицам и предлагал «транспортные» услуги, по перевозке вещей, доставки дров и угля. Часто катал малышей по улице, с веселым криком,  издавая звуки сирены автомобиля. Он никому не причинял зла и все к нему относились по доброму. А еще на первом этаже  с окнами на палисадник жила семья, с бабушкой Анютой. Возможно, она не была уж так стара.  Маленького роста, худенькая, в платочке и постоянно…веселая.  Рассказывала мама, что она пила крепко заваренный час и всегда была в возбужденном веселом настроении. Её любимым занятием было посещение любых праздников и похорон в городе. Откуда она узнавала о их проведении, не понятно, но часто возвращалась после таких мероприятий на «веселе» и продолжала по доброму веселить соседей. Эти два персонажа – тоже из моего детства. На нашей улице часто появлялся «извозчик»  с двухколесной тачкой (его называли «СтарЕвщик»). Он выкрикивал «Старые вещи, старые вещи покупаю, меняю!», предлагая произвести «бартер». Детей это привлекало и часто что-то из домашней утвари меняли на карандаши, резинки, перья, за что получали нагоняй от родителей, так как он детей обманывал неравноценным обменом. И еще был важный вид обслуживания, которым пользовались родители. Появлялись  «умельцы», мастера на все руки, «звуковой рекламой» «точу ножи, лужу, паяю, старые кастрюли починяю!» призывали желающих воспользоваться сервисом на дому. Возле нашего дома собирались девчонки и мальчишки соседних дворов. Играли в «ножики» – на земле чертили большой круг и ловко бросая ножик в землю,  отрезали у соперника часть «завоёванной» территории. Важно было, что бы ножик вошел в землю, а не упал. И еще ребята доставали где-то (а возможно на Евбазе, где можно было купить или обменять что угодно) подшипники и мастерили самокаты. И девчонки тоже принимали участие …в их обкатке. Не знаю, для чего вспоминаю такие мелочи, но эти мелочи помогали нам безмятежно проводить время. Все семейные заботы лежали на плечах наших мам, а мы весь световой день отсутствовали дома, играя в «сыщиков-разбойников»,  «жмурки», лазили по крышам сараев или через «дырки» в заборах, которые соединяли дворы улицы Ленина и Чкалова  перелазили на улицу Чкалова, обследовали «Замок Лапинского», бегали на Велотрек или резвились в фонтане Чкаловского садика.  Так мы проводили свой досуг. Жили бедно, но дружно. Нам хотелось иметь обновки, особенно девчонкам и конечно, чувство зависти нам было не чуждо. У одной девочки из соседнего дома Вали Сигал папа был сапожник. Детей у него   было трое или четверо. Жили они … в подвальном помещении дома №94. (с которым в дальнейшем будет связана наша с мамой судьба. Но об это позже. Он шил сапоги на заказ. И однажды к нам вышла Валя в новых хромовых сапожках «со скрипом». Мы ее позвали в парадное и попросили «дать примерить и походить в сапожках по парадному». Была она девочка добрая и каждая из нас, сняв свои истоптанные башмаки,  дефилировала в парадном, наслаждаясь скрипом и мягкостью походки. 

Часть 9

В начале ноября 1943 года Красная Армия начала освобождать города и села Украины. 6 ноября был освобожден Киев. Не знаю, почему это историческое событие не отложилось  в моей памяти?  Ведь по сводкам того времени, киевляне  ликовали,  со слезами на глазах обнимали воинов-освободителей. У некоторых были слезы печали, о родных и близких, отдавших свою жизнь за эти счастливые минуты ради тех, кто остался  в живых. С этого дня жизнь киевлян стала налаживаться. Люди возвращались в покинутые дома, устраивали свой быт в мирном городе. Но из репродукторов-тарелок еще поступали сводки с фронта о наступательных действиях Красной армии. До объявления окончания войны оставалось еще долгих полтора года борьбы и потерь. В сорок четвертом я пошла в первый класс. Осталось позади беззаботное детство. Начался новый этап моей жизни с чувством обязанности «Учиться, учиться, учиться! – по заветам Ильича.  Не могу сказать, что я добросовестно выполняла этот завет. (Об этом периоде рассказывала в предыдущих воспоминаниях). Но при всех трудностях того времени,  с чувством «глубокого удовлетворения» получила среднее образование, а в последствии среднее техническое. С сожалением думаю о не сбывшейся мечте сталь студенткой Киевского университета им.Тараса Шевченко, с которым связаны некоторые периоды моей жизни (радует то, что мою мечту воплотил в жизнь старший внук). Возможно, получив образование в этом ВУЗе, история моей жизни носила бы более светлые оттенки и «литературный» стиль этой истории  был бы более профессиональный.  Але маємо те, що маємо! Ещё шла война. Но брат писал с фронта оптимистические письма о приближении дня Победы, строил планы на будущее, с надеждой восполнить свой сыновний долг перед матерью и сестрой за те лишения, какие выпали нам с мамой за время его отсутствия. А мама просила Господа вернуть ее сына живым и здоровым. В эти годы Киев активно приводили в порядок. Жители города, от мАла до велИка, помогали разбирать разрушенные здания. Мама брала и меня с собой на Крещатик, где работали и немецкие военнопленные. Сердобольные киевляне приносили им хлеб и делились тем «что Бог послал». Припоминаю, как один пленный, показывая фотографию жены и детей, плакал и радовался, что остался жив и надеется вернуться в свою семью. Говорил, что немцы не хотели войны, которая принесла столько горя. За годы, проведенные на войне, брат один раз был удостоен краткосрочного отпуска домой. Не помню подробностей его пребывания, но, как мне кажется, жилищные условия нам улучшили, как семье действующего военнослужащего, именно после его приезда в нашу убогую «обитель». И, конечно, запомнились подарки, которые он привез. Как я понимаю, это были трофейные бытовые вещи – отрез шелка, красивое платье, туфли и…кольцо с открывающимся циферблатом миниатюрных часиков. Куда оно исчезло, я не знала, но предполагаю, что было обменено на продукты в голодное военное  время.  Мама не носила колец, её натруженные руки и пальцы не видели украшений. Только одно кольцо обручальное было у неё в первом браке. И  она рассказала свой сон – предвестник беды перед смертью её мужа, отца Володи, в 1932 году, в год голодомора. Приснился ей сон, что она в погребе,  разгребая землю, нашла  почерневшее от грязи  свое обручальное кольцо, пыталась его очистить и снова потеряла. С тех пор она верила в пророческие сны.  И я тоже. Просыпаясь, стараюсь не вспоминать в деталях. Несмотря на то, что успехами в учебе не радовала маму, я много читала. Записавшись в библиотеку, которая располагалась на улице Тургеневская, регулярно брала книги. Библиотека находилась на первом этаже жилого здания, к которому вел маленьких мостик. Мне нравилась особая атмосфера тишины и запах книжных комнат. Там был читальный зал, где можно было, не выходя,  в спокойной обстановке почитать или что-то нужное  выписать. Однажды, я опозорилась перед библиотекарем. Взяв две книжки, я прочла только одну, на вторую не было времени, а так как ограничивали время пользования, решила вернуть. Работник библиотеки спросила, понравились ли они мне. Я сказала «Да». Возможно, ответ был не убедителен,  и она спросила содержание, и именно той книги, (по закону злорадства), которую я не читала. Это был позор! Меня пристыдили,  после чего сделала вывод – обманывать нельзя! Но с годами поняла, что бывает «святая ложь», когда можно себе простить такую слабость. (Шутка!) Но я хотела рассказать не об этом, а о подарках. А они связаны…с библиотекой. Как-то мы с мамой шли от дома вниз по улице Чкалова к Евбазу. Я в библиотеку, а мама на работу. Когда я перешла на противоположную сторону к библиотеке, мама меня окликнула: «Галя, не потеряй ключи!». Это, наверное, был для меня роковой оклик. Когда я вышла из библиотеки, ко мне подошла «приличного вида» тётя и спросила – А где твоя мама?» По детской наивности и не опытности ответила –«на работе». И она рассказала мне, что служит в какой-то благотворительной организации, которая помогает детям войны и их родителям одеждой, обувью. Для этого нужно знать размеры. Если я хочу маме сделать подарок, нужно для сравнения подходящего размера, взять образец. Я, конечно, с радостью согласилась и привела ее в квартиру, где дала ей мамино новое трофейное платье и туфли. (больше ничего приличного у нас не было). И повела она меня в «благотворительную организацию», которая находилась на улице Гоголевская. Подойдя к какому-то двору, она любезно попросила ее подождать,сказала что принесет  мамины вещи и другие по ее размеру. И исчезла в подворотне. Терпеливо долго ожидала, но никто не вышел. Я стала плакать. На меня обратили внимание прохожие. Расспросили. Я рассказала свою историю. Кто-то вошел во двор и увидел, что двор то  проходной и выходит неизвестно куда. Все поняли, что несмышленую девочку обманули (или как по теперешнему определению «кинули».). Я со слезами вернулась домой и в страхе ожидала маминого возвращения. Выслушав меня, она обнаружила, что кроме отданных «на обмен» вещей, из шкафа исчез и отрез шелка.  Ловкая тётя «приятной наружности» оказалась воровкой, и «развела» девочку. Не могу сказать, что мама  восприняла это спокойно, но сказала – «Жаль, ведь это был Володин подарок. Он никогда мне не дарил подарков.  А я мечтала после войны пошить себе платье! Но как пришло, так и ушло!». Мама предположила, что эта аферистка услышала вопрос о ключах от квартиры, составила план «действия», дождалась моего выхода из библиотеки и успешно завершила задуманное. Вот так закончилась эта история, история не опытного, доверчивого ребенка.  Мне казалось,  что это был для меня урок, предупреждение на всю оставшуюся жизнь. И я буду осмотрительней и менее доверчивой, познав однажды такое коварство.  Но подобная история имела свое продолжение, вернее, повтор, через 70 лет, казалось бы, с моим обретенным жизненным опытом и мудростью,  и  прошла через моё сердце  с бОльшими потерями и нервным потрясением. Но об этом уже, возможно, в следующий раз. Спросите, почему «возможно»? Потому что осознать снова себя (простите, за часто встречающееся слово)  лохом, и пережить это еще раз, даже в мыслях, мучительно больно.

Часть 10

«От чистого сердца, простыми словами» – о МАМЕ. А у меня нет мамы! Вот уже 56 лет не заживает в сердце рана. Говорят, время лечит, но …не вылечивает. Память возвращает в далекие годы детства, с чувством гордости за материнский подвиг во имя спасения своих детей от страданий, голода, несправедливости. Без образования (всего 4 класса), но жизненная мудрость, доброта  трудолюбие и веселый нрав (мама играла на гитаре и душевно пела),  вызывало к ней симпатии окружающих ее людей. В раннем детстве за еду была отдана в «няньки» почти такому же по возрасту ребенку. Мама рассказывала, что у хозяина была огромная собака, добродушная, не агрессивная, Но однажды в в праздничный день, вся семья оправилась в церковь на богослужение. Мама одна осталась в доме и без страха подошла к собаке, которая грызла кость.  Собака, набросившись, прокусила ей щеку.  Мама, вот тут уже  от страха, зажав окровавленную рану руками, спряталась в комнате за дверью. Когда вскоре вернулась семья  из церкви, хозяин по следам крови,   обнаружил маму за дверью почти без сознания от потери крови. В больнице  на рану наложили швы (а мама говорила – «зашили») и на щеке остался небольшой шрам. С годами он был все менее заметен. И я  не помню его на фоне появившихся морщин. А собака сбежала из дома. Вернулась через три дня. В последующие годы мама не брезговала никакой работой.  Служила девочкой на побегушках у одной певички киевского варьете и рассказывала как после выступления  с охапками цветов, извозчик привозил «приму» домой и мама расчесывала ее длинные волосы. Работала мама и  санитаркой в больнице на бульваре Шевченко и в охране Красного корпуса Университета и студенческого общежития на Чоколовке. Забегая вперед в этой связи, вспомнила, что по вечерам в вестибюле общежития студенты устраивали танцы. Я танцевать не умела и когда приходила к маме на дежурство, стояла в сторонке и наблюдала. Мама хотела, что бы я научилась танцевать и «кавалеры» приглашали меня на танец.  Она  узнала,  что  в клубе Пушкинского парка  преподавали уроки танцев. Вел уроки стройный, седовласый преподаватель по фамилии Миллер. Я была прилежной ученицей и быстро освоила па-де-катр, па-де-грасс, польку и вальс. Он даже с моим участием показывал элементы вальса. Это я вспомнила к тому, что маме, несмотря на жизненные трудности, были не чужды чувства прекрасного и она стремилась, что бы я не повторила её обездоленную судьбу и не потерялась в этой жизни. За что ей моя благодарная память. Жили мы втроем  –  мама, мой старший брат Володя  и я. Когда началась война брат в 16 лет с другом ушли добровольно  на фронт. По возрасту их не брали, но правдами, не правдами, увеличив на два года возраст, отправились защищать Родину.  Володя прошел всю войну, познав лишения, смерть друзей, однополчан,  и закончил  войну в Польше. Мой рассказ о маме, но он связан крепкими узами с судьбой ее сына. В Польше Володя познакомился с местной девушкой Брониславой, хотел связать с ней свою дальнейшую судьбу. После окончания войны с другом  остался работать по вольному найму  водителем в воинской части загототдела СГВ (северной группы войск). По устному распоряжению своего начальника, капитана Амбросова они продали со склада две тонны угля за восемь тысяч злотых поляку, местному жителю и начальник получил эти деньги.  Когда руководство  заподозрило хищение, (или кто-то «донес») он, чтобы избежать наказания,  подставил двух молодых солдатиков, опровергая свою причасность к этому делу.  Брат с другом, с которым вместе воевали и имели награды, попадают под военный трибунал, по закону военного времени с осуждением сроком на 15 лет каждый (с конфискацией лично принадлежащего имущества!) за хищение 2 тонн угля, как указано в ПРИГОВОРЕ.  Начальник склада  в звании «капитан» даже не присутствовал на суде, а двадцатилетних ребят, “по всей строгости закона” отправили на Колыму на лесоповал. К нам домой приходили исполнители для “конфискации личного имущества “. Поняли  всю абсурдность ситуации (ушел воевать в 16 и  ничего не нажил). Но судьба сломана, как будто за плечами у них не было четырех лет войны, заслуженных боевых наград. «Преступники, расхитители государственного имущества!» Вот такое позорное пятно легло на их судьбы,  в  назидание остальным… Это  страшное известие мама получила в декабре 1947 года. И ровно через год мама принимает невероятное решение – поехать к сыну, чтобы увидеть его, узнать всю правду и «звонить» во все колокола о спасении. Но для этого нужны деньги. Мама договаривается с соседом-сапожником, отцом моей подружки Вали Сигал, который с семьей жил в подвальном помещении соседнего дома №94  улицы Ленина  на обмен нашей солнечной комнаты на втором этаже в доме №92, с условием определенной денежной доплаты. Обмен произошел официально, а деньги мама запланировала на поездку, и прочие  расходы в пути. Перебросив  наш скромный скарб в подвал, (благо рядом, в двадцати метрах),  меня  мама  оставляет на попечение своей старшей сестре тете Кате, которая жила рядом в доме №84, покупает продукты в дорогу и для передачи Володе,  и отправляется… в неизвестность! (вспомнила фильм “Вокзал на двоих” с Гурченко и Басилашвили). Зимой в лютые сибирские морозы, мама добиралась до лагеря в поселок Берелех, (его и на карте невозможно было отыскать) на перекладных, примерзая к металлу вагонеток, которые перевозили спиленный таёжный лес. Тогда я не понимала знАчимость ее поступка – преодолеть тысячи километров, чтобы увидеть своего сына, (“Четыре года мать без сына!”) Это ли не материнский подвиг?! Его оценили заключенные того лагеря, где “искупал свою, скорее чужую, вину” ее сын.   Как она нашла этот лагерь, обнесенный колючей проволокой, с автоматчиками на вышках, не представляю. Маленькая, сухенькая, (а ей тогда еще не было пятидесяти) изможденная трудом прачки, стирающей чужое бельё за гроши, чтобы прокормить меня, одеть, обуть и дать возможность с 1944 года учиться в школе (№50 на Белинского), пока сын защищал Родину. Она нашла, затерявшийся в таёжных сопках, лагерь и добилась свидания с сыном!  Её поселили у местных на квартире. На свидании мама просила Володю рассказать всю правду. И он стоял перед ней на коленях, целовал её натруженные руки и со слезами на глазах рассказал всю правду “преступления”, не человеческих условий труда на «зоне». Просил маму писать в Москву, в Кремль, лично товарищу Сталину о помиловании, чтобы вырваться из этого ада. Рассказал, что после прошений родственников  были случаи помилования или уменьшения срока наказания. Два дня мама провела рядом с «зоной». Получив разрешение на свидание, испытала минуты радости и горькой печали в слезах, буквально на разрыв сердца. Но пообещала сыну, что будет «стучаться во все инстанции», взывая к снисхождению. Покидала мама этот суровый край, места столь отдаленные, с тяжелыми мыслями.  Её провожали заключенные, стоявшие  за колючей проволокой, свободные от вахты, а грузовик, увозивший  ее на станцию, все удалялся, пока не скрылись из вида вышки наблюдения. Вскоре, после маминого возвращения,  мы получили письмо от Володи. Его читать спокойно невозможно. И сейчас, по истечении семидесяти лет с того момента,  слезы застилают глаза, буквы расплываются как в тумане, а сердце колотится от волнения. Говорят, что люди, побывавшие в местах лишения свободы, обретают особый дар передавать свои чувства, затрагивая тонкие струны души. Открываю письмо. Два пожелтевших от времени тетрадных листочка – четыре странички, исписаны  карандашом мелким почерком, с небольшим наклоном влево. За давностью времени и неоднократном прочтении уже с трудом читаемое.  Сохраняю пунктуацию и текст. Дата 7.12.1948 г. «Добрый день дорогая моя старушка и сестричка Галочка! Пишу это письмо,  а сердце болит невыносимо, горло сдавила какая-то невидимая сила и слезы невольно накатываются на глаза.  Я стараюсь не вспоминать тот момент, когда мы дорогая прощались с тобой, но почему-то у меня не хватает сил это забыть. Насколько я был счастлив, когда увидел тебя, мне казалось в первые минуты нашей встречи, что меня  больше ничто не разлучит с тобой. Прийдя в себя, будто пробудившись от сладкого и  пусть короткого моего сна, вспомнил минуты нашего расставания. Я конечно не могу тебе дорогая старушка описать своих чувств, но говорю тебе как матери, что мне легче было  умереть на твоих глазах, чтобы мое бездыханное тело упало у твоих ног, чем я пережил это расставание. Когда я на нашем свидании попрощался с тобой, да я и не попрощался как это следует, потому, что не мог выговорить слова и чувствуя что вот- вот расплачусь как маленький ребенок выбежал с вахты и не соображал куда иду. Сердце мое болело и будет еще долго болеть. На следующий день после нашего прощания ты утром уезжала на машине и в знак нашего прощания махала мне рукой. Я не выдержал и плакал. Пока машина скрылась из моих глаз, у меня в голове пролетело тысячу мыслей, а какие, ты сама знаешь, у нас с тобой одни мысли и одна и та же цель. И вот на глазах моих удалялась машина, я спешил смахнуть слезы, чтобы не выпустить ее из вида.  Но в конце концов  сколько не смахивал эти горькие слезы, было бесполезно. И к большому моему сожалению машина больше не показалась. Я стоял в глубоком раздумье, пока вдоволь наплакался и стоял бы еще, но сильно замерз и шатаясь от горя пошел в барак. Сейчас дорогая меня тревожит одна мысль – как ты доедешь домой, ведь у тебя денег даже не было на билет, а что ты должна кушать в дороге, а мороз какой?. Я буду от радости плакать, когда получу весточку из нашего родного дома и только тогда успокоюсь, когда узнаю что ты вернулась жива и здорова, моя дорогая старушка. Я прекрасно понимаю, что ты волнуешься за меня, но уверяю тебя. У меня будет все в порядке, потому что,  во-первых я верю в Бога и выполняю все его предписания, во-вторых я выполняю твой завет и просьбу, а в третьих со мной ничего не случится, потому что у меня такой характер как у тебя.  И меня несчастье не постигнет. Только береги свое здоровье,  оно нужно нам обоим. Я буду выполнять каждое твое слово, но только прошу тебя выполнять и мои просьбы и для меня будет легче жить,  на что-то надеяться и чего-то ждать.   В данный  момент я счастлив тем что  имею такую мать. Тебе здесь присвоили звание «Мать-героиня»  и встречая меня люди говорят, что я должен гордиться такой матерью и что твой материнский поступок подействовал на них. А ты поверь, что здесь люди у которых сердце давно окаменело и их чувства возбудить очень трудно и несмотря на это у них появилась к тебе любовь.  К человеку который понимает горе не только своего сына. Ну вот и все что я хотел тебе сказать… Передай привет дяде Ване, Тане, тёте Кате и поцелуй их за меня. Целую вас с Галочкой бесчетно раз. Ваш Володя.» Вот такое письмо сына к матери храню много лет.  Разлука  после четырех лет войны длилась еще долгих семь лет. Все эти годы в каждом письме, которые бережно храню, читаю слова любящего сына к матери, умоляющего беречь себя и сестричку Галочку (меня) для будущей встречи, чтобы забыть весь ужас войны и жизни за колючей проволокой и начать жизнь с чистого листа. Он готов ради этой встречи перенести любые испытания. Мама экономила на всем и посылала ему посылки в лагерь, а там содержимое половинили или совсем отбирали. Но мама отправляла посылки и иногда даже деньги на других людей, расконвоированных, которые жили  вне зоны. Правда, после присвоения маме «звания», его не обижали, но по тем негласным законам он сам делился.  Володя просил маму не тратиться, но мама знала, что ему и курить хочется и с материка кусочек сала с чесночком съесть. (чеснок важен, там цынга была у многих из-за отсутствия витаминов). Но мама, есть мама, особенно НАША МАМА! Все эти года мама, человек без образования, но умеющая писать, пусть даже с ошибками, направляла  ходатайства “Дорогому вождю и учителю товарищу Сталину”, Председателю Верховного Совета СССР Швернику и военным прокурорам, с просьбой помиловать единственного сына и вернуть престарелой матери, находя проникновенные слова о милосердии.  Слова этих обращений тоже достойны озвучания. (в сокращенном варианте)  «Родной и любимый наш вождь, учитель и отец наших детей, товарищ Сталин Иосиф Виссарионович! Обращаюсь к Вам с просьбой о помиловании моего сына… Осушите слезы матери и верните ему свободу. Он клянется Вам, что  своим добросовестным трудом искупит свою вину перед Родиной»  и так далее. Такого же содержания прощения мама отправляла Председателю Верховного Совета СССР товарищу Швернику Николаю Михайловичу и далее по рангу военной прокуратуры. Но сохранившиеся ответы гласят – “Ваше ходатайство о помиловании оставлено без удовлетворения”. Тоже храню все эти отказы, напечатанные как под копирку с одинаковой формулировкой. И только в 1953 году (после смерти горячо любимого вождя) брат попал под амнистию и вернулся домой, опустошенный, больной, со сломанной судьбой.   А мама, ради свидания с сыном за тысячи километров от дома, принесла в жертву свое здоровье (по возвращению сильно болела), ухудшила жилищные условия, в которых почти 15 лет мы прожила в сыром глубоком подвале. Только в 1961 году  по ходатайству депутатов городская власть начала отселять людей из подвалов и мама с братом попала в число тех счастливчиков, получили в новом доме двух комнатную квартиру на Сырце. И не важно, что окна были на уровне с землей, «но не подвал же!»,  а  главное, со всеми удобствами пусть и совмещенными. Ведь всю жизнь пользовалась услугами Галицкой бани на Евбазе и дворовым сортиром на два очка. К огромному сожалению, пользовалась этим комфортом менее года.    В 1962 году она умерла. “Вот еще одной мамой стало меньше на свете!”  А брата я похоронила через  9 лет. Это были тяжелые для него годы, судьба,  искалеченная  войной, несправедливостью и ошибками молодости. Вот такие  воспоминания навеял на меня светлый образ нашей МАМЫ. Эту тайну семейной трагедии  я хранила в себе долгие годы и не решалась с кем-либо поделиться. И только двум холмика на Байковом кладбище я могла доверить свои мысли и переживания, оставшись в одиночестве. Но надо было жить и дать ход … новым историям жизни повзрослевшей девочки,  переехавщей с Евбаза в центр Киева – на Печерск. Такая вот, моя правда. И я благодарю Господа за долгожительство в Родном Киеве, за детей и внуков, друзей, которые меня окружают, вдохновляют и поддерживают. 

Це слайдшоу вимагає JavaScript.

Часть 11

 Имела намерение в этой части начать новый раздел описания жизни девушки, перебравшейся с Евбаза на Печерск. Но  поняла, что некоторые этапы своего детства   и юности пропустила, опережая события.  В случайных комментариях возвращалась воспоминаниями в далекое детство и публиковала отрывки, вырывая из стройного ряда событий, происходящих с девочкой, жившей в «историческом» районе Евбаза. В одном (из шести сохранившихся писем) Володя описывает свою жизнь в Польше после войны, оставшись работать вольнонаемным шофером в воинской части. По роду своих обязанностей ему приходилось ездить в командировки в Чехословакию, Венгрию.  Побывал в разных городах и увидел совсем другую жизнь, о которой даже не знал до ухода на фронт.   Ничего  не предвещало беды. Рассчитывал приехать домой  и строить мирную жизнь в своей семье.  Письмо датировано  12.09.1946 годом.

«Здравствуйте дорогие мамаша и сестричка Галочка!

Во первых хочу вас поблагодарить за письма, которые я ждал уже более чем два месяца, но вот в конце-концов фортуна повернулась ко мне лицом и на горизонте появились три долгожданных письма,  из которых два от тебя и одно от Славиной. Письмо твое я прочел с большим вниманием и подробно разбирая каждое предложение, после чего пришел к заключению что тебе  достается на старости лет что  и во сне не снилось. Когда я ложусь спать,то мне мерещится лес  и ты с пилой в руках (какой пророческий сон! … -подумала я). Голодная Галка лежит в постели, ждет тебя и что ты приносишь ей кусок хлеба, и ты измученная возвращаешься с работы и на этом кончается ваш день существования. Да, дорогая мамаша, я понимаю прекрасно твои мучения, но ты пойми чем я могу помочь, ведь нас разделяют тысячи километров, и я бессилен так как и ты. Письма я давал читать своему капитану и он обещает пустить меня в отпуск, но я жду не этого. Я уверен, что к Новому году вообще буду дома, вот тогда будем жить немного иначе, а пока дорогая крепись как только можешь. Может у нас есть еще счастье впереди, а если нет то споем с тобой вместе песнь о «…ушке» (не разобрать, часть слова залито чернилами) ты наверное слова помнишь. Когда я сажусь кушать, то в этот же момент вспоминаю, что вы голодные, и я встаю из-за стола и ухожу, потому что мне не лезет в глотку, мне кажется что это моя вина. Мечты у меня были наполеоновские,  Я думал приеду домой, устроюсь на работу и смогу забыть прошлую жизнь, которая мне опротивела за годы войны. Но получается другое. У тебя средств для существования никаких нет, и я просто не могу себе представить как ты проживешь  несколько месяцев пока я вернусь. Неделю назад я ездил в Чехословакию, Венгрию, был в Праге и Будапеште, а завтра еду в Вену. Очень много видел интересных вещей, Был в театре, .цирке, в классных кафе-ресторанах, а в заключение всего на моторных лодках катались по Дунаю. Вобщем эта поездка останется на всю жизнь в памяти». Вот такое письмо из мирного 46-го получила мамочка. После горького осознания случившегося, жизнь мамы пошла в другом ритме, она как бы постарела, но с еще  большим усердием бралась за любую работу, чтобы иметь хоть малейшую возможность помочь сыну. Писала прошения о помиловании, отправляла Володе письма поддержки и продуктовые посылки. Первоначально после приговора в 1947 году его с другом по несчастью Ваней Шпетным, отправили этапом  на Урал (Дальстрой) в Верхотурье. Это я поняла из Володиных писем. Через год их отправили на Колыму в поселок Берелех. К чему я повторяюсь по прощлой главе? Потому, что по переписке я поняла, мама интересовалась маршрутом его следования, намечая план посещения столь отдаленных мест, сомневаясь, что  сможет дожить до окончания срока его заключения.. Вот тогда, очевидно, в ее сознании, созрел невероятный план.  И она его осуществила, поставив многое на «кон», вопреки своей  малограмотности, и не имеющей ни малейшего представления о географическом расположении тех «засекреченных объектов» ГУЛАГа, где в нечеловеческих условиях, согласно «закону», отбывали наказание в  «исправительно-трудовых лагерях» десятки тысяч людей, порой по ошибке молодости или за незначительную провину. Из содержания писем, которые я тоже опубликую (поверьте, не для того чтобы растрогать снова читателей), а для сохранения памяти, ведь с годами, (а уже прошло 72 года с момента их написания) все труднее разобрать слова, потертости и  на изгибах совсем их не разобрать. А коль воспроизвожу ИСТОРИЮ жизни девочки с Евбаза, это история и моей маленькой семьи – трех, любящих друг друга  и жизнь, родственных душ.

Часть 12

До возвращения Володи в отчий лом,  я закончила в 1951 году семь классов.  Приятельница моей мамы Славина Раиса Ханановна (Володя, кстати, упоминает ее в своем письме)  работала  в управлении «Сельэлектро» Министерства сельского хозяйства и по её рекомендации мне, девчонке,  четырнадцати с половиной лет от роду, добавив два года «до совершеннолетия» открывают трудовую книжку и  принимают в государственное учреждение на «ответственную должность – курьер». Несмотря на еще «детский возраст» я оказалась действительно ответственной к исполнению своих обязанностей, параллельно под «крылышком» наставницы освоила печатную машинку и вскоре была переведена на должность машинистки. Работая в коллективе взрослых специалистов в области сельской электрификации, я, как и все сотрудники, за выполнение плана по строительству линий электропередач (в нашем подчинении было 26 предприятий по всем областям Украины) получала денежные премии, благодарности и грамоты (тогда это было модно – «за выполнение плана предприятием или в честь очередного «красного» праздника) о чем гласят записи  в моей трудовой книжке. (Последняя запись перед уходом на пенсию – 48 лет трудового стажа и все в одной системе «энергетики», с небольшим перерывом учебы в техникуме). Моя зарплата  была большим подспорьем в нашем с мамой семейном бюджете. Вскоре на мои заработанные деньги мама меня «приодела» и я в новом наряде уже выглядела серьезной «барышней». Хотя, вне работы,  так как и раньше с подружками и ребятами нашего двора принимала участие в различных детских играх, подолгу играли с мячом. Это увлечение со временем сыграло важную роль в моей дальнейшей жизни (об этом позже). С удовольствием принимала участие в выступлениях детского коллектива при кинотеатре «УДАРНИК»  на улице Чкалова. Организатором и руководителем нашего коллектива был Святослав Францевич (Слава). Мы выступали в фойе кинотеатра перед показом утренних воскресных сеансов,  получая возможность бесплатно смотреть фильм, хоть целый день, до вечера. За что однажды получила от мамы приличную взбучку, так как не предупредила где буду находиться  весь день. (Во время демонстрации фильма иногда происходили не приятные и порой веселые, инциденты, которые прерывали просмотр. Если «обрывалась» кинолента, зрители топали ногами, свистели и кричали «Сапожник!» Или кто-то в зале пищал от страха, когда под ногами бегали большие крысы. Они были видны на освещенной экраном сцене.  Было страшно и весело! В то время Евбаз и крысы неотделимы. (Да простят меня за столь не приятные подробности).  Мы пели песни, читали патриотические стихи на небольшой сцене в фойе кинотеатра. Помню, один мальчик аккомпанировал на пианино и под мелодию «Широка страна моя родная», я читала стих-(мелодекламация) «о судьбе  американской девочки, которая жила в «трущобах». Стихотворение длинное, трогательное по сюжету,  привожу только “припев” (девочки)

“Есть страна, где нас не забывают,

В той стране изжит давно обман,

Там рабочие не голодают,

Там власть рабочих и крестьян. 

В той стране чтут Ленина заветы

Коммунист, старик и пионер,

В той стране есть Красные Советы,

И называют ее СССР!» – И пафосные слова зрители принимались аплодисментами.  Вот такое патриотическое воспитание пятидесятых годов! Свой «артистизм» проявляла в дворовом «театре», где все девчонки считали себя артистами. Ставили детские спектакли. Мама из веревок, на которых днем сушила чужое постиранное белье, вечером устраивала  сцену из занавесок, приходили соседи со своими стульчиками или табуретками и мы «погружались» в мир театра. Жила в нашем дворе подружка Рая Нужная, она была «прима» нашего «театра»,  играла Золушку или принцесс. Все остальные были рады любой роли. Еще мы организовали тимуровский отряд. Ребята вкопали не высокий столб посреди двора, и мы по утрам поднимали на флагштоке вымпел под барабанный бой (металлическая коробка заменяла нам этот ударный инструмент). И еще мы оказывали посильную помощь пожилым соседям. Могли сбегать в магазин или на почту отправить письмо. Во всех наших организационных делах моя мама принимала участие. Как-то, выйдя во двор, где летом она под дворовым краном полоскала белье, увидела, как ребята соревновались в точности попадания в баскетбольное кольцо и по простоте душевной, босиком, в «хусточке» на голове, приняла участие в этом поединке. Ребята приняли ее в «команду» и результат был не из худших. А я, конечно, сфотографировала. С тех лет не выпускаю из рук фото, кино, видео технику. Начинала с подаренного фотоаппарата «Смена», с наводкой резкости «на глаз». Потом приобрела «дальномер»,  для определения расстояния. Уже в техникуме однокурсники подарили мне фотоаппарат «Заря» с дарственной гравировкой,  после муж подарил «Киев 4». Он был таким же любителем, но в последствии приобрел профессиональную фото аппаратуру – «КИЕВ 6» и «КИЕВ 10» фотоувеличитель-чемоданчик заменил на огромный «КРОКУС» и по ночам мы в ванной комнате печатали фотографии, даже портреты размером 30х40 для его персональной выставки. Всю фотоаппаратуру со съемными объективами, широкоугольник  и архив фотографий храню как память о своей «половинке». Вот я снова отклонилась от «красной линии» своего повествования о маме. Общительная, веселая и добрая, до фанатизма трудолюбивая и добросовестная, мама пользовалась уважением и поддержкой всех, кто ее знал. В часы, вернее в минуты отдыха, мама брала гитару и перебирая натруженными пальцами струны, аккомпанировала себе и грудным голосом пела романсы. Один из них я с детства запомнила – 

«Эта роза стыдливая чайная, 

сознаюсь, взволновала меня, 

что же даст нам эта встреча случайная, 

коль в душе нет былого огня. 

Не будите во мне интереса, 

не волнуйте уснувшую боль, 

если жизнь моя была вам пьесой, 

вы давно в ней окончили роль».  

Мне природа не подарила музыкальных способностей, хотя  душа поёт. С тех пор люблю музыку, особенно гитару. Дети освоили этот инструмент и в молодые мои годы, я любила слушать в их исполнении лирические, душевные песни, трогающие до слез… Были у мамы, как положительные слабости, так и одна пагубная, которая, несомненно, послужила причиной ее раннего ухода. Она курила. Много работала и много курила. Бросила только в последний год перед смертью. Она любила жизнь и своих детей, цветы, музыку и животных.  Благодаря её трудолюбию и умению «из ничего, сделать что-то», наша комнатушка преобразилась и уже не так угнетала мысль об отсутствии в ней солнечных лучей и  запаха сырости.  Возвращалась с Сенного базара всегда с букетиком цветов, который скрашивал убогость нашего жилища. В ней как бы звучали тонкие струны лиризма и утонченности души. И в меру скромную обстановку нашей маленькой комнаты «украшали» простые картины, большой портрет мамы и брата, различные статуэточки, слоники, кружевные салфеточки, белоснежные наволочки  на подушках с кружевными прошвами  и цветы. А над подоконником висел зловещий  круглый черный репродуктор, который в годы войны вещал “новости  с фронта”. Поскольку вход в нашу «обитель» был со двора, надо было обойти два дома, по двум деревянным лестничным маршам спуститься в подвальное помещение. Это было долго и неудобно. Поэтому мы подоконник использовали как площадку, для быстрого выхода  на «главную улицу» моего детства – улицу Ленина).

 Подоконник находился на высоте, примерно полутора метров от пола, приходилось становиться на стул, затем на «быльце» кровати с металлическими шариками и на подоконник. Он был около метра шириной до окна, Открывалось окно, как «парадная дверь» и мы выходили, как бы на «балкон» подвального помещения. Затем, последним усилием,  отжимаясь  на руках, отталкиваемся и  ловко подпрыгивая, оказываемся на улице. Ко всем неприятным неудобствам нашей квартиры было то, что рядом с нашим окном находилась “Приходная касса”, где добросовестные жильцы оплачивали коммунальные расходы. Постоянно были слышны разговоры и новости “сарафанного радио”. К тому же приходилось завешивать окно от “любопытных” взглядов.

      «Помню подвал, детства своего квартиру,

       Где даже не было сортира,

       Вода и все удобства во дворе,

       Но весело жилось всей нашей детворе.

       Маленькая комнатка в одно окна,

       От пола было высоко оно,

       Видны прохожих только ноги,

       Ни улицы моей не видно, ни дороги

.

       Фантазии и выдумки всем хватало, 

       Заняты были, кто, чем попало, 

       Девчонки в дочки-матери играли,

       Мальчишки мяч футбольный во дворе гоняли

.

       Себя настоящими артистами считали,

       Роли сами всем распределяли,

       «Ставили» сказки, песни пели, танцевали.

       Соседей дома на концерты приглашали.

       Над стариками шефство брали,

       Под «барабанную» дробь маршировали,

       С рассветом флаг на флагштоке поднимали,

       Вечером об итогах дня рапортовали».

       (и так далее… мое рифмоплетство). 

Сколько себя помню, в нашем доме были животные. Две собаки, которых мама приютила, простой породы «Мальчик» и «Лялька» жили с нами  в подвале,  и мама делила с ними наши скромные харчи. А музыка всегда звучала в нашей квартире. Мама, как и я, любила технику. Мы приобрели радиоприемник «Рекорд», и проигрыватель с пластинками. Затем первый телевизор КВН с линзой. Было трогательно и больно наблюдать, когда к нам приходили соседи «смотреть телевизор», а мама уставшая,  засыпала перед ним, а после «телесеанса», гладила белье, которое надо было сдать утром. Бывало так, что взяв белье для стирки, заранее просила часть денег наперед, чтобы купить продукты и папиросы, а когда отдавала по списку  готовое,  чистое, накрахмаленное, отлично отутюженное, уже  получала остаток денег, заработанных тяжелым трудом. В перечень  ее  «орудия труда»  входили  –  балия, ночвы, стиральная доска – «тара», выварка, чугунные утюги  и …«золотые руки». Так сейчас не стирает даже современная  стиральная машина. Кроме тяжелого процесса стирки, приходилось ведрами выносить воду в дворовой отлив, так как у нас был только водопроводный кран, а канализационного «слива» не было. И всю использованную воду ведрами (по ведру в руке) выносили по лестничкам во двор. И это тоже входило в мои обязанности. После школы меня ждали ведра и всякие вспомогательные емкости, наполненные использованной водой.  Мама, кроме своей основной работы, подрабатывала в столовой на Евбазе (ЇДАЛЬНЯ) – стирала грязные скатерти (помню, с синими вышитыми квадратиками – иногда их использовали как «занавес» для сцены), чехлы на спинки стульев (вышитые ришелье», кухонные полотенца и салфетки. Привозили на двухколесной тачке узлы, сбрасывали в наше подсобное помещение (коридор-«холл») с земляным полом и неоштукатуренными кирпичными стенами, которые постоянно были  мокрыми. В таких условиях маме приходилось трудиться. Бывало, если срочно нужно  к открытию столовой принести партию свежих скатертей, салфеток  и полотенец, мама готовила пакет и Галя ранним утром относила его на плечах (я так ловко приспособилась к такой ноше!). Идти было не очень далеко от дома  (пересечении трех родных улиц Ленина, Чкалова и Гоголевской), вниз по Чкалова, мимо Тургеневской и моего «УДАРНИКА» до Евбаза, поворот направо по Дмитриевской к дому, где на первом этаже располагалась «Їдальня».  Все это вспоминаю без горечи  и упреков, потому что  в моем  безмятежном детстве всегда  рядом была заботливая мама.

Часть 13

Место моей работы находлось недалеко от дома где я жила, в трех минутах (улица Ленина 51а) во дворе в жилом помещении из нескольких комнат.  Вскоре мы переместились в фасадное здание. Старое добротное четырех этажное здание, в цокольном этаже  располагался буфет. Вход в здание начинался с массивной  двери, лестницей на первый этаж и дверью-вертушкой. В этом здании одно время работала моя мама вахтером и одновременно убирала комнаты и по вечерам я ей помогала. Однажды произошел курьезный случаай. Не помню, как это случилось, то ли по неосторожности, то ли по моей «любознательности», «разбился огнеушитель, вернее открылся его кран и  пена начала  заполнять помещение. Мы растерялись и не знали как остановить «извержение пенного вулкана». Был страх. Пену еще долго мы с мамой выбирали тряпками. Не сомневаюсь, что такие эпизоды, кажутся незначительными, мелочными, но они связывают меня памятью с мамой. Каждый штрих воспроизводится с особым чувством.  Честно признаюсь, что в то время я не всегда трепетно, с пониманием разделяла нашу близость. Это скорее прищло после осознания потери и одиночества.  И с горечью вспоминаю разногласия, скорее не понимание  материнской требовательности, и назидания  к уже «не маленькой девочке».  Не помню истиной причины одного конфликта, но я …ушла из дома. Ушла через дорогу…туда где работала. Два дня не являлась домой, не понимая, какое страдание доставляю маме. ( О, если бы об этом узнал мой брат, мне было бы что «прочесть в его  письме!). Гордыня , или упрямство, «не позволяло» признать свою не правоту. Два дня полуголодная, лишенная по своей глупости удобного и спокойного сна на своей кровати с мягкой периной и пахнущими свежестью наволочками на подушках, калачиком свернувшись, спала в кабиинете. Мама была мудрым человеком, понимая мою «непримеримость», тоже проявила «твердость характера», но не надолго. Её хватило на два дня (а как она потом призналась, «добрый человек» – вахтер нашего здания, выдала место моего убежища). И мама пришла ко мне… с ультиматумом. Не буду передавать его содержания, но вечером я уже кушала голубцы с вкусной подливой, (а слезы раскаяния я глотала вместе с ужином), после чего, вытянувшись во весь рост на своей постели, уснула крепким сном.  Боялась утреннего «разбора полетов», но как обычно, из-за занятости мамы, (а может по другой причине) он не состоялся. Чему я была очень рада! А я с тех пор еще больше полюбила мамины голубцы, и сама готовлю не менее вкусно по ее рецепту. По роду деятельности нашей организации к нам приезжали китайские специалисты-гидростроители для обмена опытом. Их торжественно встречали на вокзале, проводили экскурсии по город, фотографировались. Вскоре я была переведена на должность «секретаря Управления». Было ответственно находиться за большим столом перед кабинетом с табличкой на двери «Управляющий» (Исай Иван Федорович), докладывать о посетителях,  заниматься делопроизводством, принимать входящую почту, регистрировать каждое письмо, вникая в суть вопросов давать на рассмотрение управляющему или главному инженеру и после их рассмотрения вручать под расписку исполнителям для принятия мер и ответов, с указанием сроков исполнения особо важных. Ответы отмечала как исполнение. Если ответ задерживался, контролировала и напоминала исполнителю о «просрочках». Исходящую почту отправляла по назначению. В конце рабочего дня относила всю корреспонденцию  и телеграммы по реестру на 30-е почтовое отделение, которое находилось на улице Ленина напротив ул. Пироговская. При необходимости паковала и отправляла объемные бандероли, и мне предоставляли машину (у нас было два автомобиля  – «Волга» и ГАЗ-69). я помню даже имена водителей Василий Бондарь и Генадий Чухлиб. Удивляюсь своей памяти, глядя на общую фотографию сотрудников с китайскими специалистами в кабинете управляющего, могу назвать фамилию, имя и должность каждого. У нас была кассир Матрена Тимофеевна. Она получала в банке для нас зарплату и под расписку раздавала два раза в месяц «получку». Иногда приходила ко мне в приемную и спрашивала: «Галя, если Ивана Федоровича нет на месте, можно я посижу в кабинете минут 10-15 с закрытыми глазами?» Ей достаточно было этого времени, что бы избавиться от сонливости. Это была ее слабость. Мы ее любили и она нам , при необходимости. под расписку «одалживала»  до «получки» из кассы взаимопомощи. Коллектив был у нас хороший, ответственный и  трудовая дисциплина в те годы была строгая. (вот бы сейчас ее применить для наших «избранников» в ВР!)  В то время за опоздание на работу выговор, а за прогул были случаи «отдавали под суд». Я жила близко, приходила на работу заранее, мне  доставляло удовольствие подточить карандаши для управляющего и главного инженера, наполнить чернилами чернильные приборы, а графины свежей чистой водичкой. Позже уже наполняли газированную воду в сифоны (с сиропом и без). Вспомнился случай с чернильными приборами. У каждого сотрудника на столе стоял «мраморный» прибор с чернильницей. И когда я с мамой убирала комнаты, нужно было мыть и чернильный прибор, на который попадали капли чернил. И однажды, возможно я, протирая подставку чернильного прибора, не обратила внимания, что «размазала» чернила, и одна сотрудница Ирина Всеволодовна, пожаловалась на плохое качество уборки, У мамы были неприятности. Тогда даже могли за это уволить. Коллектив у нас был хороший. Все дружно принимали участие в праздничных демонстрациях с песнями и патриотическими транспорантами и лозунгами на фоне панно  гидроэлектрификации, а  в роли «агитаторов» посещали на дому избирателей, беседовали, читали газеты,  (а прийти на избирательный участок проголосовать одним из первых,  было почетно). Во время выборов через усилитель звучала музыка на всю улицу. Однажды мне доверили «радиорубку», я подбирала пластинки и «выпускала в эфир» бодрую, патриотическую музыку а свои любимые пластинки «Голубка» и «Розамунда» ставила несколько раз. Люди шли голосовать с удовольствием и отдав свой голос, спешили в буфет, где можно было преобрести какой-то дефицит.  Почти все сотрудники состояли в отрядах «дружинников» по соблюдению порядка на улицах города.  Это делалось сознательно, не принудительно. Верили в светлое будущее,  в «коммунизм». В этом коллективе школу жизни я прошла и многим обязана за участие, понимание и поддержку. Прийдя в коллектив «ребенком», я ко всем взрослым обращалась по имени и отчеству и до сего времени этой привычке не изменяю  В то время в мою жизнь вошел «волейбол». Вот когда мне пригодился опыт «работы с мячом»  не подозревая что волейбол на долгие годы  займет важное место в моей жизни  с перспективой получить средне-техническое образование.  Об этом мой отдельный раздел в воспоминаниях. В 1957 году наше Министерство  внесло в городской бюджет деньги на строительство жилого дома для улучшения жилищных условий сотрудников. На Печерске (улица Боинская, позже переименованную в ул.Ивана Кудри) не далеко от Суворовского училища, построили пятиэтажный многоквартирный дом и в 1959 году я получила комнату в коммунальной трехкомнатной квартире со всеми раздельными удобствами. Две другие комнаты занимали еще две семьи. Мне с мамой (опять таки с мамой!) пришлось «отработать» предписанных по договору 200 часов трудового участия на подсобных работах –  погрузка, разгрузка и уборка. И я стала обладательницей собствнного жилья – уютной, солнечной комнатки 13 кв.метров на 4 этаже. Мама с братом осталась по старому месту жительства в расчете на отселение из подвала (что и произошло через два года). Диван, кровать, трельяж (трехстворчаток зеркало), тумбочка и «шифоньер», который заменял мне шкаф и сервант – составляли интерьер моего «гнездышка». И мамочка помогала мне создать в нем уют. Позже мама купила раздвижной стол. И тут мама мне преподала урок, который я запомнила на всю жизнь Для перевозки приобретенного стола, наняли грущовую машину, привезли к дому и мама попросила водителя поднять стол на 4 жт ж. И тут я вспомнила, что утром не убрала постель (не застелила кровать). Стала отговаривать маму, мол сами отнесем. Но водитель все0таки помог поднять на этаж. Мама не подозревала причины моего отказа занести стол в комнату, но когда увидела все поняла  Мне было стыдно. С тех пор, как бы не торопилась – порядок в комнате  для меня святое. Я любила свою комнатку. В углу над окном ласточки свили гнездышко. Я несколько дней наблюдала за работой этих труженников. По веточке, во соломинке, обволакивая своей слюной, строили дом для потомства. Это умиляло и трогало. А у меня было впереди Долгих десять лет до создания своего  семейного очага.

Я территориально отдалилась от своей родной улицы и окрестностях Евбаза и из памяти постепенно стирались «краски детства». У меня появились другие приоритеты,интересы и заботы. В числе которых главным оставался, уже не на долго, прямой контакт с мамой и братом.

Часть 15

1953 год. В это время вернулся мой брат из «мест столь отдаленных от родного дома». Испытав на себе рабский труд и унижение человеческого достоинства (особенно мужского), Володя с трудом приспосабливался к условиям новой жизни. Душевные раны иногда «оголялись», причиняя боль, и требовали «успокоения». Он страдал от того, что не может выполнить свой сыновний долг и обеспечить маме достойную старость, как обещал в своих письмах. Мама болезненно воспринимала эти периоды его «восстановительного» периода, понимая, что нужно время.  Брат устроился на работу и вскоре женился. Свадьба прощла скромно, и запомнилась мне небольшим количеством наших близких родственников и  большим количеством молодежи со стороны невесты. Невесту (и уже жену Володи) звали Ульяна. Она  родом из Киевской области, у нее было много братьев родных и двоюродных, племяников, которые присутствовали на свадьбе. По профессии она швея и работала в ателье. Подробности свадебного торжества не помню, но с уверенностью скажу, обошлось без привычных на свадьбах, «инцидентов!. Остались в мамином архиве только две свадебных фотографии очень плохого качества (возможно снимали моим приметивным фотоаппаратом «СМЕНА»). На одном снимке наши родственники, на другом гости невесты. Володя был одет в вышиванку. Тогда еще не придавали такого значения рубашкам, вышитого орнамета «крестиком». Я так гордилась своим старшим братом и  радовалась его перевоплощению.  Обручальное кольцо, казалось, таким прочным знаком их брачного союза. Мама приняла молодую, тихую, не многословную невестку в дом с легким сердцем и открытой душой и делала все возможное, чтобы жизнь молодых не омрачалась бытовыми неудобствами, сама готовила, стирала, даже ее личные вещи. Поскольку Ульяна жила ранее в общежитие, она переехала в наш дом, вернее в нашу 12 метровую комнату подвального  помещения. Лучшего Володя не мог предложить своей жене. Он работал водителем  туристичекого автобуса, иногда выезжал в другие города. Его отъезды отражадись на прочности брака. Но он с юношества был влюблен в машины, в запах бензина и выхлопных газов. Поэтому был связан до конца своих дней с автомобилем. И несмотря на его «переживания» и дипрессии не припомню случаев аварии или проблем с милицией. И тем не менее, маму это очень огорчало и тревожило.  Я временно жила  у своей подруги в Ирпене и мы вместе ездили в Киев на работу. Но все наши с мамой жертвы не спасли  этот брак. Вот эта еще одна печальная страничка жизненных ситуаций нашей маленькой семьи,  которую мы перелистали, в надежде на лучшие времена. А занятие спортом стало для меня приятным увлечением, формированием моего характера в достижении поставленных  целей. И большую роль в этом сыграла моя подруга, капитан нашей волейбольной команды Ольга. Она  была старше меня на три года. Жила  в городе Ирпень с мамой, очень милой,  интелегентной  и гостеприимной женщиной. И часто мы всей командой отдыхали на берегу речки Ирпень  и   в ее  уютном доме, утопающем в сирени и малиновом кустарнике. Ежедневно Ольга ездила в Киев на работу электричкой, посещала тренировки и заочно училась в институте . Мы собрали команду из семи человек. Добровольное спортивное общество «Урожай»  насчитывало в своих рядах большое количество сельских спортсменов. И несмотря на то, что члены нашей команды не были «сельскими тружениками», мы, работая в системе министерства сельского хозяйства, имели прямое отношение к ДСО «Урожай» Для наших тренировок арендовали летние площадки и спортзал.   Нас тренировала, в прошлом волейболистка, красивая, высокая, спортивная женщина, выпускница института  физкультуры  Помню, она всегда приходила на тренировки со своей маленькой дочкой. Тренировки проводили на стадионе Динамо, чуть выше теннисных кортов. В дальнейшем на этом месте построили плавательный бассейн. Несмотря на отсутствие мастерства и опыта,  команда наша уже через год принимала участие в первенстве города, которое проходило на площадках стадиона КВО (СКА) и «Динамо».  По началу в нашей команде было всего лишь 7 человек. Оля  играла под номером «7» на майке, а я с номером «5».  Мы все были влюблены в волейбол и спортивный дух и единство помогали нам добиваться скромных результатов в районных и областных соревнованиях. Но для меня занятие спортом было не только радостью. На одной из тренировок я получила травму коленного сустава. Врачи определили разрыв мениска. Это приносило мне физические страдания и временные перерывы в тренировках. И в дальнейшем  необходима была операция. Я оттягивала этот «процесс», периодически травмировалась во время соревнований или на тренировках. Постоянно приходилось фиксировать коленнй  сустав эластичным бинтом и наколенником Но тренировки не бросала.  А в 1955 году наша команда приняла участие  в зональном первенстве Украины ДСО «Урожай» в г.Полтава.  Мы заняли 2-е место и меня с Олей включили  в сборную команду  Украины ДСО «Урожай. В составе сборной   мы заняли З-е место в первенстве Центрального Совета «Урожай» в г.Харькове. Вот такие маленькие достижения были у нашей команды в 1955 году. В дальнейшем наше ДСО переименовали в «Колгоспник»  и уже под новым «флагом» мы продолжали свой путь в спорте с  новыми победами и поражениями, а я еще паралельно одержала победу над собой, при своей «загруженности»  – закончила десятилетку в вечерней школе «рабочей молодежи» в здании  родной школы №50 на Белинского. И «выпускной» встретила на костылях, с очередной травмой ноги. Но с моральным удовлетворением собственной «значимости». Возможно, описание наших «спортивных достижений» у читателя вызовит улыбку,  в сравнении с достижениями команд мастеров спорта, и их успехами на всесоюзном уровне.  Но поверьте, что для меня, девчонки с Евбаза, которая из глубины своего подвала вопреки всем жизненныи трудностям, вырвалась из нищеты, благодаря обстоятельствам  и собственному  усердию, и вышла на «поверхность» совсем другой жизни, даже такие  малозначительные успехи казались весомыми победами. И полученный знак «Первого разряда» был для меня равноценен званию «Мастер спорта СССР» (шутка!) Участие в соревнованиях различного уровня с выездом в другие города, было связано с освобождением от работы на время тренировочных сборов и  турниров. Руководство спортивного общества обращалось письменно к моему начальству с просьбой освободить  на определенный срок от работы, с гарантией сохранения в ДСО моего среднего заработка. И мне на работе шли навстречу, отпускали. Кроме того, нам спортсовет выдавал талоны на трехразовое питание в кафе или ресторанах, оплачивая проезд и проживание в гостинице, обеспечивали спортивной формой. Вот в таком «маленьком спортивном мирке» проходила моя юность. Это было круто! Если сборы и соревнования проходили в Киеве, талоны мы иногда сохраняли ( 3 руб.50 коп. в сутки) и обменивали на деньги или шоколад, оставляя официантам «чаевые».  А однажды, в последний год жизни моей мамы, я привела её в ресторан гостиницы «Ленинград», на бульваре Шевченко, куда были прикреплены на питание.  На сохраненные талоны заказала обед – солянку, котлеты «по Киевски», пирожные и сок. А растроганная моим «жестом» (приглашением мамы в ресторан) официантка, принесла две плитки  шоколада для мамы. Я была счастлива, что доставила маме удовольствие. «Это был «царский обед!» – сказала мама.  С сожалением думаю о том, что  единственный… и последний для неё при жизни.   Ей в тот год было 63. Так и осталось 63. С тех пор прошло 56 лет.  И уже рядом с ней на Байковом кладбище покоятся мой брат и муж. Недавно приготовили поминальный  обед, зажгли свечечку, попросила прощения, что в силу обстоятельств не всегда  имею возможность  «дотопать» к их «холмикам» и поклониться.  Но помню, ничто не забыто. О своей жизни и годах,  связанных со спортом, в следующей части.

ЧАсть 16

Наверное, читатели посмеялись над моим чрезмерным бахвальством в предыдущей части «исповеди», где я рассказывала о спортивных «успехах» своей юности.  И этот раздел я тоже  посвящаю спорту. Хотя не только «волейболом»  «жив человек».  Работали, учились, помогали родителям, общались со своими сверстниками. Но занятие спортом не позволяло нам «бить баклуши».  Мы любили этот вид спорта, не возводя себя в ранг «великих спортсменов», играли в свое удовольствие, радовались маленьким победам и огорчались поражениям, в тоже время, чувствовали ответственность перед спортивным обществом, членами которого состояли и друг перед другом. В 1955 году наша команда перешла в ДСО  «Колгоспник». Ольга пополнила  коллектив еще двумя девочками, которые жили в поселке Лесная Буча, работали в Киеве и учились в техникуме – это Валя Орлова и Нюся Пшебышевская. О Нюсе, так её все называли, хотя имя ее Анна, можно много говорить, но скажу одно – она была «душой» коллектива. Высокая, симпатичная, я сказала бы, наделенная от природы украинской красотой, веселая, общительная, певунья, с незаурядными артистическими способностями (участница самодеятельного драматического коллектива под  руководством актера Русской Драмы – Альфреда Шестопалова, где ей прочили артистическую карьеру. В клубе дома архитектора, помню, спектакль с ее участием. Успех  был  неожиданным и оценен  долгими аплодисментами зрителей).  И если бы она приняла это предложение, жизнь  ее сложилась бы успешнее и не закончилась бы трагично. Ну, а пока, в конце 50-х, начала 60-х  мы  были молоды, полны оптимизма, и верили в счастливое будущее. К нам пришел  новый тренер Александр Безуглый.  Летом мы тренировались на открытой  спортивной площадке (угол Бульвара Шевченко и Владимирской) и прохожие часто останавливались и наблюдали за нашей тренировкой.  И это придавало нам спортивный азарт  и кураж, все старались! Я вспомнила картинку из «100 юмористических рисунков» Ленгрена – Два старичка долго наблюдают за игрой баскетболисток.  Один говорит другому – «Идем домой, все равно никто не поверит,  что мы ждем результата!». Тогда же  к нам присоединилась еще одна участница Нелля Лукьянец. Она закончила школу тренеров при инфизкульте и укрепила защитную линию нашего  «боевого» состава, эффектно и продуктивно выполняла распасовку и прием «ласточкой»-переднее падение (в хорошем понимании этого слова). И мне удалось научиться этому приему – «доставать мяч» в падении на расстоянии. И на нас с Неллей ложилась вся ответственность игры в «защите» До ее прихода капитаном команды была Ольга, после капитанскую планку передали более опытной Нелле.   В  1956 году в октябре  мы обновленным составом отправились в Ялту, где представляли Киевскую область в  финале первенства ЦС ДСО «Колхозник». Из шести  команд мы заняли 4-е место, проиграв  командам Херсонской, Закарпатской и Ровенской областей, выиграв только у Сумской и Тернопольской. В это время в Ялте отдыхал артист кино Николай  Афанасьевич Крючков (после съёмок фильма «Сорок первый»-1956 год) И он после обеда приходил на спортивные площадки санатория «Большевик», утопающих в зелени стройных кипарисов и почему-то болел за нашу команду. Ему ставили стульчик недалеко от  волейбольной площадки, и он, наблюдал за игрой,  подбадривая нас. А меня называл «Малышка», в своей команде я действительно было меньше всех ростом, как и наша капитан.  Мы попросили с ним сфотографироваться. Он согласился. Каждому подписал фотографи в прощальный вечер  в ресторане гостиницы «Южная» перед отъездом, куда мы пригласили и его. Подписывал фото размашисто, левой  рукой (во всех фильмах с его участием я заметила, что он левша) И он меня пригласил на «танго»! (а ведь я уже умела танцевать, училась в Киевском клубе «Большевик», если помните!) И, несмотря на боль в коленном суставе, который я повредила во время последней игры, мы танцевали   медленное танго «Утомленное солнце». Чтобы принять участие в прощальном вечере, мне сделали  хлорэтиловую «заморозку» коленного сустава с эластичным бинтом и на некоторое время боль утихла (по крайней мере – на танец). К сожалению, травма закрыла мне дорогу в сборную Украины, которая осталась на тренировочный сбор в Ялте, а затем отправилась на спартакиаду. Но участие в этих соревнованиях  мне очень запомнились. Крым, Ялта, море, гостиница «Приморская», питание в ресторане «Украина» на набережной. Мне 19 лет! Что я видела до этого? Я была счастлива. В сборную вошли Оля, Неля и Нюся. Оля мне подписала фотографию со словами «соболезнования» по поводу злополучной травмы, считая,  что меня не хватало в команде. И по приезду в Киев, я согласилась на операцию «удаления мениска». Операцию проводили в клинике при Покровском монастыре. Спинномозговая анестезия, 14 швов, такой большой разрез делали в те годы (сейчас – две «дырочки» в коленном суставе и через два дня выписывают). А я больше 10 дней провела в больнице. Реабилитация была болезненная. Помню, после операции маму не пускали ко мне.  Палатная врач разрешила, с условием, что я не буду плакать и расстраивать себя и маму.  И все равно мы обе расплакались. Я от сознания того, что долго не смогу играть в волейбол, а мама от вида моих слез. После операции я ездила на консультацию в Москву к профессору Зое Сергеевне Мироновой, она в прошлом,   заслуженный мастер спорта. Я ей написала письмо, и получила приглашение приехать в Москву  в институт ортопедии и травматологии, который она возглавляла. Её «золотые руки» вернули сотни  спортсменов в строй. Но у меня момент был упущен. Повторную операцию она не рекомендовала, а посоветовала курс лечения.  Но, тем не менее, спорт я не бросила, настойчиво тренировалась и еще довольно долго принимала участие в соревнованиях. После Крыма нашу команду принял новый тренер, и вот с ним мы «прошагали» много лет почти одним составом. Он пришел к нам в «Колхозник» в 1957 году, а закончили мы выступать под его руководством уже в середине шестидесятых в команде «Локомотив». И эти годы тоже оставили приятные воспоминания. И после завершения занятия спортом, через 45 лет, я собрала «команду молодости нашей» уже в статусе бабушек и мы «нагрянули» к нашему тренеру в гости. Об этом отдельный рассказ. Ловлю себя на мысли,  будто бы кроме спорта в моей жизни ничего значительного  не происходило. Еще три года я оставалась жить п старому адресу  в подвальном помещении, до получения комнаты в новом доме на Печерске, отрабатывая с мамой «трудодни» на строительстве.  Могла получить двухкомнатную квартиру на троих – меня, маму и брата. Но в последний момент передумали,  согласившись на одну комнату для меня, а мама с братом с перспективой отселения из подвала.   Если бы остановились на первоначальном варианте, возможно и у Володи жизнь сложилась бы по другому, в кругу нашей маленькой  семьи, а мама не ушла бы так рано. Но, как я понимаю, мама оберегала меня, давая возможность мне быть независимой.  Все не просчитаешь и не предусмотришь. Это жизнь! До переезда в новую квартиру, по настоятельному совету Ольги я добросовестно посещала вечернюю школу, правда иногда, позорно   коллективно «смываясь» с последних уроков через окна подвального помещения школы. Бывало, нас «ловили» и возвращали в класс. Было стыдно, но не хотелось поздно возвращаться проходным двором до своего дома.  Вот такие взрослые «дети»! Но в принципе, детские шалости закончились.   Бережно и трепетно стала относиться к маме, старалась не огорчать.   По-иному начала воспринимать жизнь и отношения. Особенно после смерти подружки с нашего двора. В моем доме на втором этаже жила наша общая подружка Инна (на одной коллективной фотографии «девчонок нашего двора» она вверху справа). Её балкон был над нашим подвалом.   У Инны  были огненно рыжие волосы и все называли ее просто «Инна рыженькая». И  она умерла. Это были первые похороны, которые на меня сильно подействовали. Я не могла представить как, почему это происходит. Мы, девчонки нашего двора, долго плакали, может, не сознавая глубину трагедии для родителей. Был человек и нет, и никогда уже не будет!?  Потом были другие похороны, когда впервые услышали  диагноз «рак».  Но до сих пор перед глазами подружка – девочка – подросток! Володя поменял место работы, устроился водителем «Волги» в «Гипроград». На работе распределяли участки под дачные застройки на Нивках по улице Щербакова (кажется, и сейчас там сохранились эти дачные сады.) Он тоже получил участок. Мама уже не стирала чужое белье и с удовольствием трудилась в саду. Посадила  молоденькие фруктовые деревья, много цветов, выложила кирпичиками дорожки. Володя начал строить маленький  деревянный домик на одну комнату с пристройкой для кухни. От старых домов, которые сносили в Киеве, купил деревянные конструкции и доски и в меру своих возможностей «слепили теремок», где можно было жить летом. Три последних года своей жизни мама посвятила этому саду.  Ей помогала племянница Тоня, дочь старшей маминой сестры тёти Кати. Она после возвращения из Германии, насильственно вывезенной в 1942 году, пройдя все инстанции, требующиеся от репатриированной, была направлена на работу в систему Зеленстроя Киева. И имела большой опыт  работы с цветами и вместе с мамой украшали территорию сада. Однажды в отсутствии мамы, кто-то  срезал все цветы и варварски вытоптал все вокруг. Мама болезненно это переживала. Говорила, лучше бы попросили, я бы срезала цветы и подарила! Еще мама выращивала замечательные сорта клубники. Я приезжала с подругой, (вместе с ней играли в одной команде в волейбол) и наслаждались прямо с грядки, самой крупной и сказочно сладкой ягодой. А в последний мамин год, клубники было так много, что  мы с ней  поехали на «Новый базар», часть продать и купить сахар. Не помню,  по какой цене продали, но оптом и намного дешевле, чем остальные продавцы (чтобы быстрее). Купили сахар, и мама сварила ароматное варенье, последнее в своей жизни. И в этот год она еще  успела порадоваться за меня – я поступила в техникум  на стационар. Через месяц, в октябре  она умерла. И жизнь мне преподнесла новые испытания, которые надо было преодолевать, со стипендией всего лишь в   21 рубль. А мне уже было 25 лет. Но об этом в следующей части.

P.S. Прилагая большое количество  фотографий из личного архива шестидесятилетней давности, порой очень  плохого качества, много снимков посвящено памяти моей мамы. Возможно, покажется странным простой  внешний повседневный вид ее одежды, который и мне в детстве казался странным, и порой я стыдилась этой простоты. Но когда мамы не стало, я поняла, что богатство её души, трудолюбие и желание творить добро, превыше внешнего лоска. И много лет в толпе прохожих, в каждой женщине в косыночке на голове, мне чудилась… мама. И разочарование долго не покидало меня.

Часть 17

После проведенной операции на коленном суставе дни реабилитации были невыносимо долгими.  Но жизнь продолжалась в привычном  посещении работы и домашних хлопотах. Я встречалась с девчонками, иногда по выходным ездили к Ольге в Ирпень, где нас встречали  кошечка Фрося и важный кот Пантелеймон. (я об этих именах еще расскажу позднее). Мы привозили с собой продукты, Олина мама угощала нас пирогом или пирожками,  и мы устраивали в ее гостеприимном доме девичник. «Мы были молоды, беспечны, и в памяти те дни навечно».  Иногда к нам подключался наш уважаемый тренер. Тренироваться я начала осторожно, не в полную силу. Посещала на стадионе им.Хрушева (ныне «Олимпийский») массажный кабинет для восстановлению атрофированной мышцы бедра и вскоре уже принимала участие в первенстве города. И все «пошлО, поехало». Тренировки, удачи, неудачи, победы, поражения. Как говорится, снова в коллективе, в своей «стихии». Харьков, Симферополь, Станислав (в 1962 году переименован  в Ивано-Франковск), Коростень, Конотоп, Васильков, Луцк,  Винница, Берегово, Нежин (где в столовой нас угощали нежинскими, хрустящими корнишонами), Ставрополь, Ростов на Дону (о нем особый будет рассказ) и т.д. В связи с тем,  что профсоюзное спортивное общество «Урожай» в 1956 году  влилось во вновь организованное  ДСО «Колгоспник», наша волейбольная команда под новым флагом принимала участие в городских, областных и республиканских соревнованиях.  О нас нигде не писали, мы были спортсмены-физкультурники, влюбленные в волейбол и  с удовольствием посвящали ему свое время, проявляя молодой задор и бойцовские качества для достижения успеха.  И пусть уровень нашего «мастерства» был не высок и не всегда добивались победы, переживания неудач  были временные. Потому что,  наступал новый день,  и нужно было готовиться к новым, не только спортивным, но и жизненным испытаниям.

1958 год для  волейбольной женской сборной команды Украины ДСО «Колхозник» был ознаменован успешным участием в мае месяце в Московском празднике сельской молодежи, а в октябре во Всесоюзной спартакиаде сельских спортсменов. И имена моих друзей по сборной,  были  позитивно отмечены на страницах газет. Участие в различном уровне соревнований с выездом из Киева всегда начиналось в поезде  с  песен наших певуний в два голоса – Нюси и Ольги. Это была традиция, и ее поддерживал нащ тренер – Юрий Георгиевич Затворницкий.  Вспомнила участие нашей команды в первенстве Украины ДСО «Колхозник»  в городе Берегово Закарпатской области. Во время соревнований местный мальчонка лет 7-8 привязался к нашей команде, вернее к нашей Нюсе. Это был беспризорный цыганёнок с симпатичной, давно не мытой мордашкой, лукавыми, похожими на маслины, глазками  и веселым нравом. Босоногий, с взлохмаченными  черными  волосами, он приносил нашей Нюсе, называя её «моя Рита», фрукты, доставая их из глубины  пазухи. Где он жил, мы не знали, но каждое утро он приходил к гостинице, терпеливо ждал нашего выхода и весь день проводил с  командой, рядом со «своей Ритой». И мы его назвали Раджем.  На третий  день нашего знакомства мы привели Раджа на стадион  в душ, с трудом отмыли, (и он стесняясь своей наготы, старался  прикрываться или отворачиваться). Заранее подобрали подходящую по размеру футболку и спортивные брюки, а старую его одежду постирали, высушили и перед отъездом ему вернули. Только на ноги не нашли обуви нужного  размера и потому купили в магазине не дорогие детские сандалии (да,  он и сам не помнил, когда носил обувь). И преобразился наш друг в киногероя детских лет – Раджа Капура. Мы его с собой брали в столовую, кормили завтраком и обедом. Вечером он  исчезал, а утром снова приносил какие-то угощения «своей Рите». Очень жалею, что затерялась фотография «Раджа с Ритой», когда я их сфотографировала возле гостиницы. Пока не могу найти в своем архиве. Вот такой был у нашей команды ангел-хранитель   Мы заняли 2-е место, уступив команде Закарпатья. Эта команда славилась участницами одной «родыны» по фамилии Неймит. Ее капитаном была симпатичная девушка  Анна  (в дальнейшем, мы с ней входили  в составе сборной  центрального совета ДСО «Колхозник»). Каждая участница  команды за первое место получили в подарок  большие, атласные красочные покрывала. А нашу команду наградили  настольными часами со светящимся фосфорным циферблатом. Я их храню с 1956 года, хотя они уже давно не светятся, но  если  не забываю их заводить, еще «идут».  

После награждения  мы «отоварились» на талоны питания в кафе «сухим пайком» сложили все продукты в одну большую сумку и поспешили  на вокзал. Сумки и чемоданчики  со спортивной формой и личными вещами,  «сбросили» на перрон в ожидании поезда. Все были голодные, не успели пообедать и как только поезд «тронулся»,  команда в полном составе расположилась в одном купе (вагон был плацкартный), чтобы покушать. Однако… не обнаружили сумки с продуктами. Вначале приняли это за чью-то  шутку, но поиски не увенчались успехом и  чем больше мы просматривали свой  багаж, тем меньше оставалось надежды найти наш провиант. Это уже было не смешно. Мы поняли, что кто-то на перроне «мимоходом» незаметно прихватил нашу сумку, и именно с продуктами. Поскольку ехали в  плацкартном, мы были на виду у остальных пассажиров, и некоторые заметили наш «переполох». А тренер предложил отбросить «печальку», пока что-то придумает, и спеть наш любимый репертуар. Вот тогда, как никогда ранее, дуэт Нюси и Ольги стал спасительными в нашей ситуации. Пели не громко, вроде для себя, вначале  немного уныло, но потом все веселее, чем  привлекли внимание соседей. И вскоре уже нас угощали кто, чем мог, а одна пожилая женщина за свои деньги заказала у проводника для нас «вечерний чай». Мы еще долго не могли уснуть под впечатлением своей маленькой спортивной победы, человеческой  чуткости и щедрости. Наверное, наша доброта к маленькому беспризорному мальчику, была одобрена свыше и обернулась и  к нам добротой чужих, не безразличных людей. Все в этом мире взаимосвязано. Что приятно радовало. Мы были счастливы. В  нашей маленькой семье, жизнь наладилась. Мы все работали, мама по-хозяйски распределяла семейный бюджет, в доме запахло пирогами, что я до сего времени трепетно ценю (для меня этот запах признак семейного уюта и благополучия). Я с мамой, а иногда присоединялась к нам мамина племянница Тоня, чаще стали посещать Сенной рынок, иногда балуя себя давно забытыми продуктами. И праздники пришли в наш дом. Мама накрывала стол, на всю длину нашей комнатки, приходили мамины подруги, соседки по двору и нашей улицы, племянники и любимая племянница Тоня, дочка маминой сестры тети Кати. Я ее называла тётя Тоня, хотя она мне приходилась двоюродной сестрой, с разницей в возрасте 30 лет. Маму мою она очень любила и свое свободное время больше проводила у нас, чем со своей мамой. Если тётя Тоня не успевала к началу отмечаемого события, мама для нее откладывала на тарелочку все, что могло быть съедено до ее прихода, чтобы она могла попробовать весь «ассортимент» праздничного стола.. У Тони была одна отличительная черта – по завету своего отца, одним обязательным правилом, из множества других, вложенных  им в ее воспитание и в правила хорошего тона, полученных во время учебы в институте благородных девиц, – это обязательно медленно кушать, тщательно пережевывая пищу. И когда наши гости принимались за сладкое, Тоня  еще кушала селедку. И только с годами  я  осознала  справедливость этого правила – долгое и тщательное пережевывание пищи является залогом долголетия и получением удовольствия от ее употребления. Правда, не всегда соблюдаю это, потому что всю жизнь «кругом, бегом», в институте благородных девиц не училась, а силу привычки трудно изменить. Тоня до выхода на пенсию работала комендантом  мужского общежития. К своим подопечным, жильцам общежития, куда приходилось поселять бригады строителей, как на временное проживание, так и постоянное, она относилась заботливо и по матерински создавала для каждого по возможности удобство, комфорт и обеспечение всем необходимым в быту. Когда рабочие возвращались в общежитие после трудового дня, ей приходилось решать множество бытовых вопросов, к ней обращались за помощью и советом. И по роду своей занятости она возвращалась с работы поздно вечером, а так как дорога к ее дому проходила мимо нашего, она «заглядывала к тете Марусичке», и засиживалась у нас подолгу,  находя о чем поговорить, и чем поделиться. А дома, через три дома, от нашего, ее ждала мама – тетя Катя, держа на подогреве или завернув в подушки ужин. Она, конечно, обижалась на Тоню и на мою маму. Работая в  мужском окружении, молодых холостых ребят – строителей, у нее была мечта меня познакомить и даже выдать замуж за достойного молодого «строителя коммунизма». (Ей бы свою одинокую судьбу устроить! В молодости она была хороша собой, да и в зрелом возрасте, сохранила былые привлекательные черты, незаурядный ум,  общительность и доброту). Но все её попытки, заканчивались обидой на меня, так как я отвергала заведомо предлагаемые мне кандидатуры. Да, простит меня мужская аудитория читателей, мне или не нравилось имя, или «он» не то сказал, не так сделал, позволяя себе вольности,  и я иногда, чтоб не обидеть в глаза отказом, не выходила на свидание, или убегала через окно (наш парадный ход), заставляя по – долгу безрезультатно меня ждать на месте назначенного свидания. Признаюсь,  такая была я в то время –  молодая, глупая, с «характером». Просто, еще не встретила того, от взгляда которого, забьётся сердце, и не заметишь расстояния, пройденного по улицам Киева в приятной беседе. Всему свое время! Но все-таки был «роман», скорее  юношеское увлечение. В нашем двухэтажном флигеле, из которого мы с мамой перебрались в соседнее подвальное помещение, жила  приятная, тихая семья. У них был сын. Звали его Роман. И мне казалось, что из всех наших дворовых и соседских мальчишек, он был самый скромный, воспитанный и …симпатичный.  У нас была «дворовая команда», все дружили, без намеков на личные симпатии. Но если вечером в нашей компании не появлялся Рома, вечер для меня был испорчен. И я «страдала». Если мне не изменяет память, он учился в техникуме, был занят и мало времени проводил во дворе. Но когда  он принимал участие в наших посиделках на лавочке возле дома,  мы могли подолгу, после ухода всей компании, разговаривать, читать стихи, находя  общие интересы. До тех пор, пока мама, выйдя «на  наш «балкон», призывом «Галя!» напоминала, что время позднее!  Это были приятные дружеские общения, не переросшие в сильные чувства, но запомнившиеся. Когда Рома уходил служить в армию, я ему подарила свой любимый сборник стихов Константина Симонова. Мы с ним долгое время переписывались. Он мне рассказывал о своих армейских буднях, а я ему о новостях «нашей улицы» и своих спортивных успехах.  И у меня сохранилось его армейское фото  с надписью «На память Гале от Романа. 13.06.56 г.  г. Винница-1.»  Вот,  просто «Гале». А Галя вскоре переехала в другой район Киева и все стерлось из памяти. На долгие годы. И только через много лет произошла мимолётная встреча на улице Саксаганского,  возле кинотеатра Шевченко. Я куда-то спешила по работе, и вдруг мимо меня промелькнуло  знакомое, но забытое,  лицо, а я уже прошла вперед. Оглянулась на ходу. И увидела, что и он оглянулся, … а мужества не хватило остановиться. (со мной  бывает, не проявляя решительности в первый момент, часто сожалею в дальнейшем). Значит, все «ушло, как с белых яблонь дым». Так без продолжения, закончился мой «роман» с симпатичным соседом, другом моего детства и юности. Жизнь продолжалась, а впереди  еще были симпатии и глубокие чувства, одно из которых, довольно в зрелом, в общепринятом для «выходить замуж», возрасте, было именно той стрелой амура, которая не пролетела мимо.  Любовь, поэзия и спорт объединили две родственные души и  способствовали созданию семьи и рождению наших детей – дочери и сына. И продолжением рода в лице пятерых внуков и в настоящее время долгожданной  правнучки. Что-то я в своих воспоминаниях вырвалась далеко, на много лет, вперед, потеряв нить начала повествования этой главы. Потяну за  ниточку «памяти» обратно, уже в 18-й части.  

Часть 18

Возвращаясь к прерванным воспоминания в 17 части своей истории, подумала, что довольно много времени уделила  описанию своей жизни,  связанной со спортом. Будто,  только  играла в волейбол, ездила на соревнования, а  когда же я работала? И как это меня отпускали на продолжительное время  с работы? Во-первых, хоть я и не была сельским тружеником, как многие спортсмены общества «Колхозник», но прямая связь существовала.  Ведомство, в котором я работала, относилось к спортобществу «Урожай, а затем к «Колхозник» В то время, уделялось большое внимание развитию спорта в пределах ведомства Министерства сельского хозяйства. И не важно,  на каком уровне – всесоюзном, областном или районном масштабах. В любом виде спорта поддерживалась инициатива участия спортсменов и для проведения спортивных мероприятий выделялись не малые средства. Поэтому, питание, проживание, транспортные расходы и призы обеспечивались за счет ДСО. Благодаря случайному знакомству с Олей Лотоцкой, я более чем на 10 лет приобщилась к спорту, познав ответственность, коллективное общение и побед в спорте, и в том числе над собой, упорно тренируясь, укрепляя себя физически. А главное  – я приобрела  единомышленников, друзей, с которыми общаюсь и ныне. К сожалению, некоторые  по ряду причин «сошли с дистанции», а многие покинули этот мир, оставив добрую память в моём сердце. «Иных уж нет теперь, и с ними не хватает мне общения». Но события связанные с их именами в памяти конечно сохранились. И осталась в памяти, можно сказать, последнее участие нашей сборной команды Украины «Колхозника» в 1959 году в городе Ставрополе. Юрия Георгиевича назначили тренером сборной команды, в состав которой вошли волейболистки Херсонской, Закарпатской, Одесской, Ровенской и Киевской областей. Тренировочные сборы проходили в Киеве на 4-й просеке «Святошино. В финале первенства наша команда встречалась с командой России. Игру судил  главный судья этих соревнований, заслуженный мастер спорта Анатолий  Чинилин (Россия) и явно пристрастным судейством помог «своей» команде стать чемпионками. Имя этого спортсмена, считавшегося основателем отечественного волейбола, было известно далеко за пределами страны. В 30-е годы Анатолий Чинилин был многократным чемпионом СССР, выступал в составе сборной. Славился мощным ударом с двух рук – замахивался одной, а пробивал по мячу –  другой. Такой элемент в волейболе называли «мельница». Во время войны под Полтавой был тяжело ранен, Дальнобойный снаряд накрыл их повозку, убил возчика, лошади понесли в сторону вражеских позиций, а тридцатилетнего Анатолия взрывной волной выбросило на землю — левая рука, оторванная до локтя, на ниточке висела, а на правой, лишившейся большого пальца, было перебито запястье. Год находился в госпитале. Но после фронта вернулся в волейбол, уже в качестве тренера и воспитал немало замечательных спортсменов. Неоднократно был арбитром международных матчей по волейболу. И вот, в 1959 году мы имели честь познакомиться с именитым спортсменом, во время судейства  встречи команд «сельских тружеников» Украинской  и Российской сборных.  И  «своё дело он сделал». Но  Бог ему «судья». В спорте, к сожалению, такое бывает. В те годы мужской и женский волейбол славился  достойными именами. Одним из них был российский волейболист (кстати, родился на Украине – в Сумской области) Константин Рева – знаменитый его  «боковой удар», при высочайшем взлете над сеткой и над «блоком» соперника, поражал зрителей. Имя россиянки Александры Чудиной в то время тоже было на слуху у любителей волейбола. Среди украинских волейболистов помнятся Георгий Мандзолевский, Юрий Поярков, Иван Тищенко, Вадим Шамшур,  Сева Валицкий, Миша Овсянкин, Владимир Иванов, Борис Катарушкин, Владимир Томашевский, Гаврилко и др. . 

 В первенстве Киева  участвовали  команды СКИФа – институт физкультуры, Университета имени Т. Шевченко (тренер Небылицкий) «Динамо», «Колхозник», «Авангард» и др. Сильнейшей в Украине среди  женских команд считалась команда Одесского Буревестника (тренер Горбачев). Планируя  эту главу посвятить памяти нашего тренера Юрия Георгиевича Затворницкого и завершить воспоминания своего спортивного «пути», накопилось много памятных эпизодов и фотоматериалов к ним. В одну главу не разместить. С именем  Юрия Георгиевича  нашу команду «Колхозник» связывали дружеские, человеческие отношения.  Несмотря на молодость,  он был добрым и мудрым наставником для  каждой девчонки.. В 1960 году  начал тренировать  школьниц 13-14 лет, которые выступали  за юношескую команду «Локомотив.  В составе этой команды четыре девчонки (о них я вспомню позднее) выступали  в дальнейшем за женскую команду «Локомотив», куда перешла и я в начале шестидесятых. «Локомотив» был основан в 1959 году  В феврале 1960 года на старт всесоюзного чемпионата впервые вышел «Локомотив» —мужская  команда Юго-Западной железной дороги, созданная при содействии начальника ЮЗЖД Петра Кривоноса Сильнейшие игроки киевского коллектива регулярно вызывались в сборную СССР. Владимир Иванов и Борис Терещук в её составе в 1968 году завоевали золотые медали Олимпийских игр в Мехико, Лидерами мужской команды «Локомотива» в период расцвета также являлись  Святослав Валицкий, Олег Запорожец, Михаил Овсянкин — эти игроки неоднократно входили в традиционные списки 24 сильнейших волейболистов СССР  Мужская команда Киевского «Локомотива» была гордостью города. Шефство над  волейболистами  «Локомотива» взяла строительная организация . «Югозаптрансстрой».  Нас обеспечили новыми шерстяными костюмами и красивой  игровой спортивной формой. В 1960 году во  время посещения Киева китайскими волейболистами, шефы совместно с волейболистами «Локомотива» организовали торжественный приём, экскурсию по городу, фотографировались, обменивались сувенирами. Затем на стадионе им.Хрущева состоялся матч мужских и женских команд Украины и Китая. Это рассказ о «большом волейболе» «Локомотива». А «маленький» волейбол «Локомотива» представляла скромная женская команда, которую возглавил Юрий Георгиевич Затворницкий. В команду входила в основном  молодежь 15-16 летнего возраста. Я  и другие,  более старшие и опытные участники, были «стержнем» команды, подкрепленной молодостью, задором и спортивным духом. И в 1962 году по совету Юрия Георгиевича я и еще пять девчонок, подали документы в электромеханический техникум железнодорожного транспорта (КЭМТ).  Сдав  вступительные экзамены, стали его учащимися. К тому времени, я закончила 10 классов вечерней школы рабочей молодежи и в возрасте 25 лет  поступила на 3-й курс стационара. О периоде своей учебы в техникуме – отдельный рассказ. Это событие было радостным для меня и для моей мамы, о чем я уже писала в предыдущей части своих воспоминаний. Работу, где «школу жизни я прошла» и многому научилась, пришлось оставить. В сентябре в начале учебного года нашу группу отправили в колхоз «на уборку урожая». Состав группы был разновозрастный, молодежь, ребята постарше после армии. Пожалуй, среди  всех я была «старейшей», и еще несколько парней примерно моего возраста. В коллективе было весело трудиться. А мне чувство коллективизма знакомо. Все складывалось для меня успешно. Я уже обустроила свое «гнездышко» в прекрасной комнатке на Печерске, правда, расстояние от дома до техникума не близкое, но радовало, что стадион «Локомотив» был не далеко от техникума, да и спортзал был всегда в нашем распоряжении. Но октябрь 1962 года  принес мне скорбь, боль и утрату – умерла моя мама. Она  в то время жила уже в новой квартире на Сырце. Весну и лето того года она с племянницей Тоней проводили на даче на Нивках, где с любовью  выращивала цветы и клубнику, «лепили» с братом маленький (из деревянных отходов) домик. Жизнь налаживалась и ничего не предвещало беды. В ту роковую ночь я осталась у неё. Ей стало плохо и я среди ночи с трудом разыскала работающий телефон – автомат. Вызвала «скорую». Пытались ей помочь, но врач мне сказал, что «это конец». Ушли, она была еще жива, но вдруг глубоко вздохнула… Я выбежала за врачами, «скорая» еще разворачивалась, просила помочь. Они вернулись, но …то был ее последний вздох. Не помню, как проходил следующий день. Только помню  лицо, в которое я всматривалась, пытаясь запомнить  каждую  морщинку. И вдруг из её глаза выкатилась слеза, прощальная, скорбная. Она скатилась  в углубление запавшей щеки и долго еще блестела, пока не высохла. Похоронили маму на Байковом кладбище (тогда это еще было возможно без мзды). Шефы «Локомотива» отправили на похороны музыкантов, но они не могли найти участок. Я просила подождать, знала, что приедут.  Приехали, когда на холмик положили цветы. Мама при жизни, как бы в шутку,  просила, « когда умру, обязательно похороните с музыкой  и положите меня на перинку». Первое её желание выполнили, хоть и с опозданием на несколько минут, а вот за второе,  корю себя всю жизнь (хоть ее просьба  была  абсурдной). И она долго мне снилась, упрекая за это.  Спасибо шефам, они  изготовили большую оградку, за которую я заплатила чисто символическую цену. Когда вернулись домой после погребения, увидела девчонок своей команды. Они стояли возле дома,  очевидно, тоже опоздали. Я была тронута их вниманием и поддержкой. И с ними еще много лет делила спортивные успехи и поражения, сохраняя на правах «старшего товарища» и капитана команды, годами скрепленную и продолжающуюся до сих пор дружбу. Благодаря многолетнему хобби, оставила всем память о прожитых спортивных годах в фотографиях, видео и посвященных рифмоТворениях.

Часть 19

1959 год был для меня интересен не только участием в соревнованиях. Я впервые в жизни приняла участие в туристическом походе по городам  Северного Кавказа – Кисловодск, Пятигорск, Аше  и Сочи. Всего одна неделя, (путевка по стоимости была очень даже доступна), но столько впечатлений, эмоций и приятных знакомств, одно из которых переросло почти в 59 лет дружеских отношений. В группе я познакомилась с двумя девушками (Алла  киевлянка, Татьяна из Одессы). Вот именно с ней, и в дальнейшем с  ее семьей, детьми, внуками и уже правнуками, до сего дня мы связаны замечательными теплыми отношениями не только дистанционно, но и периодическими посещениями Киева и Одессы. Последние годы довольно, реже, в силу многих обстоятельств – возрастных, материальных и  прочих немаловажных. Об  этой женщине можно много рассказывать. Хороша собой, умна, добрейшей души человек, с ней легко  и интересно общаться и дружить. А столько, сколько она сделала для меня доброго, знАчимого и жизненно важного, в моей благодарной памяти останется навсегда. И тогда, более полувека назад, мы не предполагали, что эта встреча будет столь продолжительной. «Мы были молоды, беспечны, и в памяти те дни навечно!» Наверное, многое из восторженных впечатлений путешествия по историческим местам, связанных с жизнью любимых мною поэтов  Пушкина и Лермонтова, стерлось из памяти. Посещение Лермонтовских мест, пешее восхождение на гору Машук, с молодыми, веселыми и симпатичными москвичами –«Николайчиками», случайное совпадение имён «Николай»,  двухдневный  поход к грохочущим, ниспадающим с огромной высоты,  водопадам, горным, нежно журчащим речкам, дым костра, и  приготовленный обед на привале, я долго хранила в своей памяти, в черно-белых фотографиях, вместе с честно «заработанным» значком «ТУРИСТ СССР». А город Сочи стал апофеозом нашего замечательного путешествия. Поездка на озеро Рица, с чистейшим водоёмом, отражающим голубизну неба с плывущими  в нем облаками, чарующий,  нежный запах ландышей  и дурманящий –  магнолий и  эдельвейсов – все это было для меня впервые, необычным и прекрасным! По случайному и счастливому обстоятельству в день последнего нашего пребывания туристического маршрута в порт Сочи прибыл замечательный теплоход «Россия». На этом теплоходе, тоже случайно, служил электромехаником друг моей одесской подруги. Нас решили «зайцами» по «морям, по  волнам» доставить в Одессу. Чтобы попасть на теплоход, дали «посадочные талоны», будто бы мы выходили прогуляться по набережной,  и три молодые девушки ,  невозмутимо  вошли по трапу на этот лайнер, а наши сумки  подняли «краном» на палубу.  И тайно, в каюте электромеханика,  под условный «код стука в дверь), «пришвартовали» на следующий день в морской порт города Одессы. А еще несколько дней пребывания в этом городе, знакомство с Таниной мамой, и их гостеприимство, дополнили неизгладимые впечатления моего отпуска.                         Примечательно, что дом, в котором жили Таня с мамой, располагался в   скверике Пале – Рояль рядом с  Оперным театром. Из интернета –   Дерибасовская и оперный театр – две главные достопримечательности Одессы. Театр – красивейшее место, недаром здание в свое время считалось одним из лучших в мире. Его внутреннее убранство поражает изысканностью.  Лепнина, колонны, величественная лестница, огромные люстры, архитектура выдержана в стиле рококо – это надо увидеть собственными глазами, И с этим меня познакомила Татьяна.

Историческая справка: Небольшой уютный скверик в центре Одессы рядом со знаменитым Оперным театром знаком многим одесситам как сквер Пале-Рояль. Однако лишь немногие знают, что долгое время в официальных бумагах он именовался сквером Чарльза Дарвина.

Сквер представляет собой своеобразный дворик, ограниченный домами, выходящими фасадами на Ланжероновскую и Екатерининскую улицы, переулок Чайковского. Сто лет назад в этих постройках размещались торговые ряды для элитарной торговли — «красные лавки», выражению того времени, или Гостинный двор, предназначенный для прогулок и совершения покупок богатыми одесситами. Название своё наш Гостинный двор получил в честь французского Пале-Рояля (фр. Palais Royal — королевский дворец).» В начале 19 века на месте сквера была военная площадь, где проходила строевая подготовка, так называемый «плац-парад». Позже его перенесли на Соборную площадь, устроив на освобожденной территории гостиный двор с элитными торговыми рядами, куда состоятельные горожане приходили за покупками. Существует легенда, что именно здесь находился роскошный ювелирный магазин, потерявший набор бриллиантов после визита известной авантюристки Соньки Золотой Ручки. Торговые ряды гостиного двора, выходившие на внутренний дворик, были построены по проекту архитектора Торричелли в 1842 году. Через несколько лет у садовника Людвига Леклера появилась мысль упорядочить зеленый уголок, чтобы благородные дамы и джентльмены могли с комфортом проводить досуг. Фонтан был оборудован по центру, аллеи сквера разбиты диагонально – в знак символа Андреевского креста. Это место стало самым модным в Одессе: светское общество регулярно собиралось в тени деревьев, между столами с изысканными блюдами. Но со временем торговые ряды потеряли свою популярность, переместившись в «Пассаж» и на Дерибасовскую. Бывший приют богемы превратился в уютный сквер. Позже озелененную территорию украсила скульптура Эроса и Психеи. Сегодня парк остался уютным, романтическим уголком Одессы, став тайной достопримечательностью, которая открывает свои секреты не каждому посетителю. И я была счастлива познакомиться с этим историческим местом. Вот так  закончился наш турпоход по замечательным местам Северного Кавказа и необычное морское путешествие. А Татьяна вскоре отправилась в свадебный круиз. И наша дружба продолжается уже 59 лет.  В 1971 году, когда я родила дочку, Татьяна вскоре приехала ко мне и, поняв, что дочке не хватает молока, приготовила и вскормила ее манной кашей из бутылочки.  У неё уже был опыт материнства.  И после этого в течении нескольких  лет я с ее «подачи» отдыхала и проходила курс реабилитации в санатории  «Куяльник». И даже один год отдыхала с маленьким внуком. В 2009 году на юбилей своей подруги и в честь 50-летия нашей дружбы я написала посвящение этим двум датам, с небольшим вкраплением фотографий, которые в настоящее время  нашла с трудом (и с укором в свой адрес вспоминаю уважаемую Викторию Угрюмову,  о ее методах сохранения памяти!).  Пересняла на телефон  фото  и   часть ОДЫ, (свое «рифмотворение»), посвященное только «кавказским» событиям. И в каждом нашем с Татьяной общении по телефону, вспоминаем свою молодость, наше  не продолжительное , но памятное путешествие, объединившее нас крепкими узами дружбы.  Стараемся не перечислять накопившиеся за годы «нашего взросления», диагнозы, а  делимся успехами, которыми радуют нас дети, внуки и уже правнуки…

Часть 20

Знаю, что заждались «Девочку с Евбаза».  Что-то сломалось внутри, не «заводится», не хватает оборотов. Но решила не сдаваться и продолжить. Хотя признаюсь что мешает продолжать писать воспоминания. Постоянные «отвликашки» в интернете, комментарии в ФБ, на страницах КИ. И конечно, мои традиционные  посвящения всем близким, родным и друзьям по различным  семейным событиям. Вас у меня много,  а я одна. И всё не успеваю, но стараюсь не пропускать! В силу моего общительного характера у меня было много друзей. Но  не много настоящих, преданных, дружбой с которыми я и по сей день дорожу. Десятки лет вплетаются в полстолетия и более – не каждому дано пройти такой долгий путь, сохранив уважение, преданность и бескорыстие. Дружба, проверенная  временем!  Есть такие у меня друзья! Память и общение с ними меня согревают.   И я благодарю Господа, что он, несмотря на  мой почтенный возраст и состояние здоровья, дарует  возможность не прерывать связь с теми, кто поддерживает меня, не даёт угаснуть огоньку добрых отношений, который еще не «теплится» в душе  на протяжении долгих лет.  До боли обидно, что среди них рано ушедшие в иной мир. Многое не досказано и я не успела сказать им,  как много они для меня значили.  Остается только сожалеть об этом. О некоторых я уже упоминала в своей «истории». Хочу рассказать  еще об одном человеке, который поначалу был для меня наставником, тренером, и я, как и другие девчонки нашей команды, обращалась к нему на ВЫ и по имени отчеству.  Но, с годами, учитывая то, что мы были одногодками и спорт остался в прошлом и только в нашей памяти, я в общении перешла на дружеское «ты», но по имени и отчеству. Речь пойдет о Затворницком Юрии Георгиевиче, и  не только. В своих предыдущих воспоминаниях я неоднократно  рассказывала спортивных буднях и не громких победах нашей волейбольной «дружины». И уже с 1957 года все трудности и радости с нами делил наш тренер.  В начале шестидесятых в состав команды влилась молодая поросль – школьницы 1946 года рождения, воспитанницы юношеской команды  «Локомотив». которую тоже тренировал  Юрий Георгиевич. Среди них четыре  девчонки –  Лида Гончаренко, Таня Куликова, Броня Белошицкая и Жанна Макеева с которыми я прошла запомнившийся, хоть и не долгий, путь в спорте. И все  сохранили  между собой теплые,  дружеские отношения до настоящего времени. Равно, как и со всеми остальными членами нашей  команды. Закончив  не полную среднюю школу, перед каждой  девчонкой стал  выбор дальнейшего жизненного пути. Не маловажную роль в их судьбе сыграл Юрий Георгиевич. Лида, Таня и Броня по совету Ю.Г. подали документы в электромеханический  техникум ж.д. транспорта на базе не полной средней школы  на 1- курс  К ним  присоединилась я и еще две девочки из нашей команды – Лариса Рвачева и Любочка Горбунова, которую Ю.Г. буквально накануне вступительных экзаменов, пригласил в нашу команду.  До этого она  играла за команду проектного института ТЭП.  Вот таким  составом мы поступили в  техникум на разные факультеты. Я с Любашей  на базе десятилетки  на 3-й курс по специальности «автоматика и телемеханика», Лариса на факультет  электротяговое хозяйство. В дальнейшем еще несколько молодых девочек, начинающих волейболисток,  стали учащимися  техникума,  тоже после окончания 7-го класса. И этот этап стал для каждой из нас ключевым. В  2011 году в честь 75 летия нашего уважаемого тренера Юрия Георгиевича я написала такие строки:

Волейбол нас познакомил и сдружид, 

Спорт волю нашу закалил,

С твоей подачи в КЭМТ мы поступили,

Гордостью техникума не только в спорте были.

   В различных конкурсах участье принимали,

   На сцене пели, танцевали и стихи читали,

   За техникум играли в волейбол,

   Настольный теннис, ручной мяч и баскетбол,

 И чемпионками ЮЗЖД мы были,

 На первенстве Союза МПС в Ростове победили.

 К победе ты нас мудрой тактикой  привел,

 Ты тренер от Бога, ведь с детства влюблён в волейбол.

    За участие и поворот в нашей судьбе,

    Во многом благодарны мы тебе,

    Без волейбола мы могли не состояться,

    И в жизни никогда не повтречаться.

Ты нас учил не только в волейбол играть,

Учил трудиться в жизни, в спорте побеждать,

За благородный труд, что в дело спорта ты вложил,

 От Самаранча, призедента МОК, награду получил.!…(отрывок из посвящения) 

Для меня поступление в техникум  было не простым решением. Учеба на стационаре с дневным процессом обучением лишала меня возможности работать и средством моего существования оставалась мизерная стипендия в размере 21 рубля в месяц. Но посоветовавшись с мамой, мы решили, что эти временные трудности мы вместе преодолеем. Новый, интересный этап студенческой жизни начался для меня  знакомством с группой, в которой в большинстве были ребята.  Несколько из них поступили  после службы в армии. А в основном – молодежь. Я же по возрасту была старше всех. Но меня это не смущало. Всегда мечтала о студенчестве,  мне буквально снился Университет им. Т.Г. Шевченко, казалось – это вершина храма науки.  Но, как говорится, “по Сеньке – шапка». В первый же день занятий наш начальник отделения (Семеренко) предупредил ,  что  «автоматика и телемеханика»  серьезная и ответственная специальность -обеспечение  и обслуживание автоматизированных систем управления  на железнодорожном транспорте;  для безопасности движения подвижного состава. Со студентами группы  сложились хорошие отношения, которые укрепились после поездки на «уборку урожая» в колхоз в сентябре, вскоре после начала занятий.  Из числа девчонок я, Любочка Горбунова, Рая Кантор и двое парней  были киевляне, остальные  из других районов области..  Они жили в общежитии, которое  находилось рядом со зданием техникума.  Время в колхозе пролетело быстро и интересно с забавными случаями, приобщением  к труду и осознанием   не легкой жизни сельских тружеников. И для меня в первую очередь. Тогда я впервые столкнулась с человеческим фактором – хитростью (мелочной), но  обманом, ранее мне не знакомым. Нашей бригаде поручили очистить початки кукурузы примерно объема самосвала. Очищенные от кожуры  початки помещали  в плетенные корзины «вирейки»  и отмечали количество корзин каждой пары (для стимула трудодни) Работали старательно т.к. нас кормили тоже очень хорошо. Но оказалось,  что не все добросовестно  выполняли «норму». Вернее, не добросовестно ее «перевыполняли» Двое наших самых молодых, да «ранних»,  разработали свою схему быстрее выполнить «норму». Наполнив  очищенными початками корзину, относили в сарай, высыпали початки на общую «кучу» (им засчитывалась одна корзина). Оказывается они  не полностью высыпали початки, оставляя их часть в корзине и двумя руками обратно относили на свое место, где дополняли и снова не высыпали полностью. Таким хитрым маневром количество корзин у них вдвое увеличивалось. Мы заметили что корзину, после ее «опустошения», они несли обратно вдвоем, так как там оставалась кукуруза.  Вот так они пытались быть «впереди планеты всей», то есть противопоставили себя нашему маленькому трудолюбивому коллективу. Старшим «товарищам» пришлось их проучить. Думаю это им был урок на всю оставшуюся жизнь. После «трудового десанта»  возобновились занятия в техникуме и  тренировки в спортзале. Это был 1962 год – конец сентября, начало октября. Но с приходом золотой осени октябрь принес мне горькую печаль – 11 октября умерла моя мама.  Стал вопрос  как мне дальше учиться и жить на стипендию. И в этот период Юрий Георгиевич оказал мне поддержку. Чтобы я не бросила занятия, обратился за помощью к начальнику техникума. Решили поддержать меня материально – оформили на полставки лаборанта и еще разрешили тренировать команду новичков-волейболистов с дополнительной почасовой оплатой. Таким образом, к моей стипендии прибавилась значительная сумма, позволившая продолжить учебу на стационаре. Было не просто распределять свое время на учебу, и дополнительные нагрузки, которые оплачивал мне техникум, а также тренироваться. Кроме волейбола, я увлеклась настольным теннисом и гандболом. Не скрою, мой возраст вызывал сомнение  на фоне студенческой спортивной молодежи. Но я была действующей студенткой и по праву участвовала во всех проходивших соревнованиях. И не раз мы занимали призовые места. Наш техникум вообще был спортивным. Старшие преподаватели физвоспитания Филипович и Захарук  оказывали большую поддержку спортсменам. Был у нас мастер спорта по вольной борьбе в найлегчайшем весе (называли их «мухачами» -вес мухи). Он никак не мог сдать зачет по сопромату и обратился к преподавателю, которого не злобно за глаза называли «Муля» – «Закройте меня в кабинете на три дня, все равно я не смогу сдать. Прошу, поставьте мне троечку!». И преподаватель,  по доброте душевной, проводил дополнительные занятия с «отстающим», добиваясь от него уважения к своему предмету и наделяя по возможности знанием этого не простого  предмета. Наверное, за это к нему относились с уважением. Он был немножко смешным, но добродушным. Приходя на лекции в нашу группу он, вызывая меня к доске, забывал, что  уже спрашивал ранее, обращался с вопросом: «Станиславская! А вы не родственница Константина Станиславского? Все смеялись от его забывчивости, а он по – доброму улыбался. И еще интересовался у Галины Осиной, на  каком слоге ставить ударение в её фамилии? И наш техникум  был еще поистине музыкально-поющим. Среди учащихся много победителей вокалистов, а хор техникума вместе с ведущими солистами принимал участие во всех праздниках Киева и Управления Юго-Западной железной дороги. Занятия проходили успешно, студенты группы подарили мне на день рождения фотоаппарат «Заря» с дарственной гравировкой «Галине от группы З-АТ-10», которым я снимала все спортивные мероприятия, конкурсы художественной самодеятельности, освещала  занятия в лаборатории «Автоматики и блокировки», прохождение практики в депо «Киев-Пасс» и другие общественные мероприятия. В то время, было обязательным участие в демонстрациях и парадах и наш техникум принимал участие в этих  маршах солидарности. Помню встречу Фиделя Кастро – легенду кубинского народа! Год учебы, тренировок и соревнований пролетели незаметно. А в 1963 году на время летних каникул меня пригласили работать пионервожатой в пионерский лагерь. В следующей главе я напишу об этом, не мало важном периоде моей жизни и о последней замечательной спортивной победе нашей команды  в 1964 году в городе Ростове на Дону – откуда мы вернулись победителями среди техникумов ж.д. транспорта МПС СССР и привезли хрустальный кубок  украсивший  стенд спортивной славы  нашего учебного заведения.

Часть 21

Первый год студенчества  был наполнен  множеством событий. Я старалась не потеряться  в водовороте этих событий. Понимала, что мое будущее зависит от трудолюбия и упорства, Оставшись без мамы с одним единственным родным человеком – старшим братом, я поняла, что поддержки от него не получу, так как он сам нуждался в ней. Он старался выполнить  данные маме обещания обеспечить ее  благополучную и спокойную старость, но со временем стало понятно, что  не выдержал испытание временем. Условия и обстоятельства, в которых прошла его молодость, оставили свои отпечатки.  Мама с горечью воспринимала его душевное состояние и скрывала  его от меня. Так как мы жили отдельно,  я не часто с ним встречалась. И мы отдалились. Сейчас, по истечению многих лет, став чуть-чуть мудрее, я болезнено осознаю свою непримиримую позицию. И это тяжелым грузом лежит до сих пор  на моей совести. Учебный год в техникуме закончился. Сданы все зачеты. Я перешла на 4-й курс. Впереди лето без забот и цели. Мамы нет, сад опустел. Было больно смириться с мыслью, что это навсегда. Я перестала ездить в сад, даже не имела представления, в каком он состоянии.

И вдруг мне захотелось написать письмо отцу. Не могу вспомнить, что  меня подтолкнуло к этому? Со мной такое случается, решила и …сделала. Но точно, не из меркантильных соображений. Скорее, чувство одиночества и  пустоты, которые в моей душе были  не восполнены  полноценным родительским вниманием ,  именно отцовским. Написала отцу о себе,  о том, что мама умерла. Ни о чем не просила. Сообщила ему свой номер телефона, – «если захочешь –позвони» Он позвонил,  пригласил приехать.

Я приняла приглашение. Это далось мне не легко. Понимала, что почти четверть века нас ничего не связывало. У него семья, дети. Не знала, как они меня примут. Волновалась. Отец встретил,  привел  в дом, познакомил с женой, дочкой и. сыном.  С ними рядом во второй половине дома жила папина  сестра с семьей. Мне казалось, что они приняли меня более радушно, чем жена моего отца. Чувствовалась настороженность.  Что в дальнейшем и подтвердилось. Жена отца боялась, что мое появление  может нарушить их семейный баланс и благополучие её детей.   Я погостила у них несколько дней. За это короткое время с сблизилась с двоюродной сестрой Виолетой  и мы в последствии еще много лет поддерживали с ней дружеские отношения. Она закончила в Киеве сельхозакадемию, вышла замуж, воспитывали с мужем сына и дочку. Но наши отношения поддерживались только телефонной связью, что оказалось недостаточным для продолжения. У меня тоже в то время была семья, дети. заботы, проблемы, работа, командировки. Постепенно огонёк родственной близости угас,  к огромному моему сожалению. Но  благодарна судьбе за те ощущения близости кровного родства, которых я была лишена в детстве и благодаря этой встрече,  испытала  в зрелом возрасте.   После моего  отъезда, было несколько телефонных разговоров с отцом, которые со временем прекратились. Вот такая трогательная история в жизни «девочки с Евбаза». И возможно я бы о ней не вспомнила, если бы не обнаружила случайно в своем архива несколько любительских фотографий с отцом, сделанных мною в том  далеком 1963 году.  И  захотела  узнать о судьбе  своих сводных брата, сестры, двоюродной сестры Виолы. Много  лет прошло с тех пор, как последний раз с ней говорила, а с момента встречи с отцом – 55 лет. Я понимала, что все уже не только взрослые, а и пожилого возраста, и возможно кого-то  нет на этом свете. (О смерти отца я знала.  Мы с мужем пытались увидеть  его в киевской нейрохирургии. Он был в реанимации. Но безуспешно)  Решила и… позвонила на домашний телефон Виолы. Трубку подняла её дочь. Очень волнительный был разговор. И горькие упреки запоздалого раскаяния.   это уже информация о ветвях генеалогического древа  рода по линии моего отца, которые я упустила, но постараюсь восстановить. Теперь это для меня очень важно! Ведь  думала, что  я «без роду и племени». Клан Станиславских существует  и от корней этого древа произрастают новые ветви с фамилией Станиславские.

Захотелось увидеть нашу собаку,  которую брат отдал своим знакомым после маминой смерти. Договорилась с хозяйкой и приехала на Михайловский переулок. Когда хозяйка вышла с ней  из дома,  я  окликнула «Барсик!». И, несмотря на расстояние, которое нас разделяло и почти год после нашего расставания, он узнал меня по голосу и помчался ко мне. Я присела на корточки,  а он со всего разгона бросился ко мне, и повалил на дорогу (уже значительно вырос!), громкими  возгласами выражая радость встречи, выл, скулил и облизывал мои руки и слезы на лице, которые я не могла сдержать. Это была радостная, и в тоже время, волнительная и незабываемая встреча! Я долго не могла проститься с ним.  Обоюдный эмоциональный стресс просто зашкаливал. В этом же году   мне предложили на время летних каникул работу вожатой в пионерском лагере «Лучистый» (для детей работников МВД  в Буче). Несмотря на то, что опыта такой работы у меня не было,  я согласилась. Для меня это было ощутимой материальной поддержкой. Старший пионервожатый поверхностно проинструктировал мои обязанности, давая мне  возможность самостоятельно «вписаться» в «творческую» жизнь пионерского лагеря. Мне пришлось придумывать патриотические лозунги и речевки отряда, составлять план работы, согласно уставу. У меня до сих пор хранятся блокноты с фамилиями и именами каждого звена (отряд был разбит на звенья), планами на каждый день и подведением итогов прошедшего дня,  с награждением отличившихся  символическими вымпелами – «трудовой» «санитарный» «творческий». Было интересно работать с ребятами. Каждый ребенок – это личность и часто творческая. Они талантливы от природы. И надо было найти ключик к каждому, максимально раскрыть личность и талант, чтобы им было интересно провести свой отдых в коллективе с друзьями. Мне это удалось, исходя из того, что я была награждена грамотой за свою работу. 

 До сих пор помнится прощальный костер и участие моего отряда в конкурсе на любую импровизированную постановку – мини спектакль. 

Одна девочка из нашего отряда написала в стихах поэму «Планета «Лазурия» (вот откуда у меня  «ключик к рифмоплётству!) –

«Надоели нам земные будни,

Ничего не зная наперед,

Мы решили – «Будет то, что будет»,

И отправились в космический полет!

    Сели мы в волшебную ракету.

Направляясь к неземным мирам, 

Синюю увидели планету,

Побывать всем захотелось там.

     Здесь светят только Голубые звезды,

Они разбросаны посюду и везде,

И Лазуряне собирают их как розы, 

Какие мы срываем на Земле…»

Полностью изложить поэму  в стихотворной форме не позволяют рамки формата моего повествования, но  сюжет захватывающий, действующие лица «лазуряне» «голубого цвета кожи», тогда еще  в хорошем понимании слова «голубой» и по – детски наивном, (как и весь сюжет) костюмы изготовленные ребятами своими руками, замечательный «ГИМН ЛАЗУРЯН», победа добра над злом, принесли успех нашей команде. Все было красочно и прошло на «ура!» И в награду –  огромный пирог, которым ребята поделились со всеми участниками прощального пионерского костра. Это было незабываемое  время  творческого отдыха, приобретения практического и жизненного опыта и замечательное чувство общения с детьми. И благодаря этому общению я менялась сама, познавала  окружающий мир,  прикоснулась к творческим процессам. И признаюсь, что в этом огромную роль сыграли мои юные друзья. Они многому меня научили. Забегая вперед, чтобы закончить воспоминания «пионерских будней и праздников» расскажу о работе вожатой в пионерском лагере «Алмазный» для детей геологов. 1967 год. Я была намного старше, имела опыт работы с детьми, но рейтинг этого пионерского лагеря был очень высокий и уровень ответственности соответственно. В то время я уже официально   работала два года после окончания техникума и месяц своего отпуска провела в живописной местности, дарованной природой и создателями замечательных условий для активного отдыха подрастающего поколения. Из Википедии. Бывший  воспитанник Антона Семёновича Макаренко (в 1929-1934 гг.), знаменосец в коммуне им. Дзержинского, более 15 лет посвятивший морской службе (военной и гражданской), первый орденоносец из воспитанников Макаренко (ещё при жизни учителя) Леонид Вацлавович Конисевич ( 1914-1994) легендарная личность, в 50-е годы  создал в Киевской области пионерский лагерь «Алмазный», воистину, «райский» уголок с замечательным садом, системой прудов разного уровня и своей пионерской флотилией, с деревьями ценных пород и роскошными многогектарными цветниками. В лагере вовсю развернулось подлинное самоуправление, он стал известен и за пределами страны. Сюда часто приезжали иностранные гости, дети многих стран отдыхали в «Алмазном». Четверть века Конисевич был начальником лагеря, После выхода на пенсию, остался  там садоводом-агрономом и устроил ежедневный сельскохозяйственный производительный труд. Каждый день ребёнок выбирал себе один из пяти областей труда — сад, огород, теплицы, парники, цветники — и, войдя в сводную трудбригаду, работал поутру — малыш по полчаса, старший — по часу-полтора. Для каждого по руке был подготовлен инструмент (лопаты, тачки, грабельки, садовые ножницы и т.п.). Ход и итоги работы тотчас объявлялись по радио и в неповторимых конисевичских сводках от руки. Победители трудового соревнования награждались ежедневно и по окончании лагерной смены. Плоды своего труда дети видели каждый день, ибо всё попадало на их стол. Кроме того, в августе закручивалось до трёх тысяч банок «алмазовского» яблочного   компота – для тех, кто приедет зимою или на будущий год. Рассаду цветов, помидоров и т.п. дарили детским учреждениям Бориспольского района, продавали в местные хозяйства.

Тут всё было от Макаренко и по Макаренко: цель труда ясна каждому, дозировка, чередование видов деятельности, сводная бригада, выборные бригадиры и агрономы. Целое лето в лагере вместе с его воспитанниками, Л.В.Конисевич работал с раннего утра до позднего вечера, принимал участие во всех мероприятиях, проводимых в течение дня, а вечерами писал свои воспоминания о коммуне… (Изданы его замечательные мемуары). Пионерский лагерь “Алмазный” – расположен  в Бориспольском районе в 20 км от Киева по правой стороне в сторону аэропорта. Это был самый лучший лагерь в Киевской обл. В таком оазисе природы, мне выпала честь работать и я счастлива, что была  лично знакома  с легендарным Человеком – Леонидом Вацлавовичем Конисевичем, большим другом и наставником молодого поколения. Месяц июль пролетел незаметно, оставив неизгладимые впечатления. Очень хотелось продлить это состояние еще на одну августовскую смену (без зарплаты). Но нужно было выходить на работу. Поскольку я довольно успешно «вписалась» в коллектив лагеря, мне разрешили в августе работать в новом отряде второй вожатой в вечерней смене. Каждое утро служебный автобус выезжал в Киев и я успевала на работу.  А после окончания работы на любых «попутках» добиралась до «Алмазного», на центральных воротах (кто был свободен) меня встречали ребята и я вместе с ними принимала участие и содействовала всем планам отряда. Этот месяц тоже принес много позитива, интересных конкурсов и побед в них. И особенно запомнился последний, прощальный костер.

«Последняя линейка, горн последний,

Последний раз у знамени в строю

Стоим мы пионеры третьей смены,

И рапортуем Родине про жизнь свою.

     Мы лучшими стремились быть и были,

     Нам в спорте равных  не было нигде,

     Искусство мы ценили, труд любили

     И слабым помогали мы везде…

Уходит август, уходит лето,

Прощанье с лагерем настало,

Любимый лагерь наш «Алмазный»

Мы вспоминать не перестанем.

   На прощанье, уезжая,

    Говорим мы «до свиданья!»    

   Всем привет наш юный, звонкий,

    Мы «Алмазного» потомки…»

Это небольшой отрывок из стихотворного рапорта нашего отряда на торжественной линейке закрытия последней смены пионерского лета в «Алмазном» В нём  перечисляются все мероприятия, в которых участвовали ребята, их успехи, награды и слова благодарности всем и каждому. И особенно замечательному коллективу работников пионерского лагеря «Алмазный». И работа в этом лагере для меня еще значима тем, что я обрела подругу. Она была в составе студенческой делегации  ГДР, которые отдыхали в нашем пионерском лагере.  У каждой из нас семья, дети, внуки и наша дружба связана крепкими узами 51 год.  Но это уже отдельная история – удивительно продолжительной дружбы «девочки с Евбаза». Из воспоминаний бывших «пионеров»  (из Википедии) АЛМАЗНЫЙ  Евгений (гость)

Это был пионерский лагерь для “геологических” детей. Были там всем двором в годах 1970-1977, а моя старшая сестра и раньше (зимой и летом) по 1-2 смены каждый год. Свой сад, шикарное озеро. Директор был Конисевич, Леонид Вацлавович. Только сейчас прочитал (есть в Википедии), что он был воспитанник “той самой” коммуны самого  Макаренко. Еще и моряк, оказывается. Сейчас не знаю что, нужно съездить глянуть Доброжелатель (гость)Евгений (guest), лучше не едь, сохрани спокойствие в жизни 🙂 Григорий (гость) Бывший “лагерник” 58-60 годов! Шикарное было время! Чистота, блеск! Иностранные делегации… Досуг, питание и т.д. Все по высшему классу. Был недавно проездом. Посмотрел… Внешне – запустение. Входные ворота закрыты. Стучи – не стучи! Над воротами видеокамера. Никто не выскочил. Проехался по периметру.. Полный аут..,запустение, разруха. Ностальгия закончилась!

Ded_Vonzay (гость) Довелось в этом лагере отдыхать пионэром в 1973-74-м годах. Иээххх, времечко бежит… А какие делегации приезжали… Дети шотландских профсоюзов; дети польских тружеников… А какая пылкая была юношеская любоффф.ф :0))………. Воспоминания так и будоражат душу! А ещё мы переписывались после смены по нескольку лет… Да-а–а….было время. Спасибо за приятные воспоминания! ДА, к сожалению,  все предано забвению.  Посмотрела в Википедии фотографии заброшенной территории, когда-то такого замечательного уголка для труда и отдыха молодого поколения. Опустошение, разорение! И только,  сохранившиеся мои фотографии, воскрешают в памяти замечательное время, проведенное в «Алмазном». И я рада, что могу из огромного количества, что сохранила, хотя бы частично, опубликовать. Возможно, кто-то найдет себя, своих близких или друзей среди «потомков «Алмазного» (что часто происходит в клубе «Киевские истории»).    Извините, если слишком многословна и публикую много фотографий, отнимая у вас время. («впала в детство», но не в маразм!).  Мне кажется, что из того материала, что у меня есть, об одном пионерском лете можно создать большой фотоальбом «Пионерское лето в «Алмазном».  Перечитала сегодня с волнением записи рабочего дневника – планы отряда на каждый день,  расписанные по часам, и перед глазами предстала  замечательная картина пионерского лета в те далекие годы.  А фотографии тому подтверждение. Большую службу моему любительскому архиву, сослужил мой простенький  фотоаппарат. И, несмотря на то, что многие снимки прошли испытание временем (более 50 летним периодом) и пожаром в моей квартире, большую часть удалось восстановить хоть и не в лучшем виде. И многие, кому  сейчас за «пятьдесят», вспомнят веселую пору своего детства. После «Алмазного» впереди были два года учебы в техникуме, зачеты, экзамены, курсовые, преддипломная практика и защита. 

Часть  22

На время летних каникул 1964 года, по старой памяти, меня приняли временно на прежнее место, где я работала до поступления в техникум. Я снова вернулась в свой коллектив, в котором  меня знали с детства. В этом же году волейбольная команда нашего  техникума завоевала право участвовать в первенстве Союза среди техникумов ж.д. транспорта МПС СССР в городе Ростов-на-Дону. Команду также тренировал Ю.Г.Затворницкий.  К моему руководству приехал тренер команды,  с письмом ДСО «Локомотив» с просьбой разрешить на время соревнований предоставить мне отпуск без сохранения заработной платы. Управляющий не возражал, а непосредственный начальник, куратор отдела, отказал, ссылаясь на загруженность в работе отдела. И никакие уговоры не принесли успеха. Тогда я приняла авантюрное решение  не выйти на работу и уехать с командой на соревнование. Понимала, чем  может закончиться для меня «самоволка». Но это было предопределено ответственностью перед техникумом. Я как капитан команды не могла не принять участие в этих ответственных соревнованиях и не защитить честь техникума. Тем более, что в основном составе нашей  команды (из 7 человек) одна девочка, накануне вышла замуж,  ожидала пополнения семьи и не могла принять участие. Решение было принято с небольшой надеждой на снисхождение моего руководства. И вот мы в Ростове. Помню первый день приезда, размещение в гостинице, знакомство со стадионом и спортивными площадками.  Командам-участникам было предоставлено время для тренировки. Каждая команда максимально пыталась показать соперникам свою «мощь и силу». Все наблюдали друг за другом и оценивали уровень. Но Юрий Георгиевич дал нам установку не раскрываться, провести легкую тренировку не  в полную силу. К тому же, Броня Белошицкая  еще в Киеве повредила большой палец руки (а для приёма мяча в волейболе это болезненная травма). Ей приходилось в основном принимать мяч «снизу», а нам  иногда прикрывать её на приеме мяча.  Но  на мандатной комиссии при проверке  документов трех девочек из нашего запасного состава, не достигших 16 лет, по правилам соревнований не допускают к участию. А мою «зачётку»  исследовали как на рентгене и усомнились, что 27 летняя девушка может учиться в техникуме на стационаре. Я по возрасту, как бы, не вписывалась в студенческую братию. Ведь была самая старшая в команде, да,  наверное,  и не только в своей. Таким образом,  была угроза моего участия и соответственно нашей команды в турнире. Ведь из 9 человек, приехавших в Ростов, со мной остается 6 человек – это весь состав! На отправленный запрос в Киев, пришло подтверждение, что я член ДСО «Локомотив» и  с 1962 года учащаяся  техникума. Все зачеты и экзамены за два года учебы внесены в зачетную книжку. Попытка не допустить команду Киева к соревнованиям не увенчалась для организаторов успехом.  Для команд наших соперников оставалось принять наше участие, а для пяти из них признать поражение от нас со счетом партий 0-3. Было  нам не легко. Ведь пришлось играть основным составом без замен и отдыха. Лариса Рвачева, Лида Гончаренко и Катя (забыла ее фамилию)  наши высокие девочки в  нападении отработали отлично, а Таня Куликова, Броня Белошицкая и я,  старались отражать удары соперниц в защите и обеспечить нападающих точным пасом. Последний матч, с претендентками на 1-е место (у них тоже было пять побед, но с худшим соотношением партий), мы выиграли со счетом 3-1. Это была игра, построенная на тактике нашего тренера. Не поддаться темпу, навязываемому нам командой Забайкальской ж.д. (г. Чита). Максимально сбивать темп, никакой скорости! Соперницы нервничали. А тренер нам постоянно напоминал «не спешить!». Одну партии мы все-таки проиграли, пока не определили их слабые места. При смене площадками  вели в партиях со счетом 2-1, а четвертую сыграли на большом подъёме, с огромным желанием победить и …выиграли. Эта победа принесла нам звание Чемпионов среди учебных заведений ж.д. транспорта Министерства путей сообщения СССР. Радости нашей не было предела. Поздравляя друг друга, мы потеряли из виду своего тренера. Забыли в первую очередь его поздравить и поблагодарить. Нашли, сидящим в одиночестве,  на баскетбольной площадке. Просили  простить нас.  Заметили  его скупую слезу,  возможно, обиды, а может,  радости и облегчения – что все закончилось успешно!  А потом было награждение.  Мы получили  дипломы и памятные подарки – транзисторные радиоприемники. И командный приз – хрустальную вазу, которая много лет украшала спортивный стенд нашего техникума. Возвратившись  в Киев, я узнала, что «осталась за бортом своей временной работы. Но не очень огорчилась. С первого сентября  приступила к занятиям последнего курса, проходила практику на заводе «Транссигнал», где еще с одной выпускницей и членом нашей команды занимались перемоткой катушек трансформаторов.  К слову, начальником цеха, где мы работали, в то время был  молодой Вадим Алтухов, тоже спортсмен, волейболист.  В последствии, он более 30 лет  успешно работал директором техникума.  А старшим преподавателем физвоспитания был мастер спорта по волейболу, игрок команды «Локомотив», член сборной команды Украины. Вячеслав Валицкий. На последнем курсе у нас появился предмет «Вождение автомобиля». После теоретических занятий  мы осваивали                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           технику вождения на грузовом авто ГАЗ-51. После 21 часа,  отведенного на практическое вождение, нас допустили к сдаче экзамена. Не все сдали с первой попытки. Даже ребята. Кто-то «с кем-то не разминулся», кто-то не «вписался» в ворота или остановился в запрещенном месте (кcтати, по «указанию» экзаменатора, который иногда провокационно проверял знания теории). Моё вождение прошло гладко с первого раза, несмотря на попытку работника ГАИ дважды сбить меня с толку. В результате – получив  любительские «праВа» на право вождения, из-за отсутсвия автомобиля, я ими никогда не воспользовалась.  Только через тридцать лет, перед выходом на  пенсию, я за счет фонда  предприятия с доплатой небольшой суммы,  получила возможность приобрести автомобиль «Таврия», которым  пользовалась только как пассажир, на автозаправках оплачивала бензин и на СТО  ремонт.   А «рулили» уже муж и сын.

Часть 23

В 1965 году я защитила диплом. И начался новый этап моей жизни –ответственная, самостоятельная  трудовая деятельность. Волейбол еще несколько лет присутствовал в моей жизни, что подтверждают грамоты и дипломы 1965-1967 годов.  В последствие, по разным причинам,  связь со всеми членами команды прервалась на долгие годы.  Но в моем сердце все-таки не угасал огонек воспоминаний прекрасного периода спортивной молодости. И ему было суждено вспыхнуть  с новой силой через 40 лет и объединить не только воспоминаниями, но и личным общением многих участников команды молодости нашей. Опуская истории создания семьи (которая тоже была насыщена интересными событиями, приключениями и увлечениями)  к этому времени девочка с Евбаза осталась в воспоминаниях далекого прошлого и уже дважды стала мамой и бабущкой. Проживала я с семьей на Оболони. В один из осенних дней,  возле метро «Минская»,  я встретила Ларису Рвачеву с дочкой.   Они пригласили меня в гости, где жила Тамара, радом с метро. И каково было мое удивление – Тамара оказалась многократной чемпионкой мира и призером Олимпийских игр по художественной гимнастике – воспитанница школы Альбины и Ирины Дерюгиных От увиденных наград, призов, кубков и медалей, увешанных, скажу без преувеличения, на всю стену от потолка до пола, к моему восхищению прибавилось уважение к этой стройной, красивой  девушке, так же как и к маме, которая приложила множество сил к её успеху.   И  мне тогда, наши с Ларисой спортивные успехи, показались очень и очень скромными и не значительными.  Но, тем не менее, нам было что вспомнить и поделиться событиями прошедших  40 лет, разделивших  нас после окончания техникума и жизни вне спорта. Эта встреча вдохновила меня на поиски всех остальных девчонок. Мне это удалось. Я созвонилась с Юрием Георгиевичем. С давних времен у меня сохранился его домашний телефон. Договорилась о встрече. Он работал тренером в детской спортивной школе, куда на разведку и восстановления контактов отправились три активистки – я, Лариса и Броня, а это уже половина команды! Встреча была незабываемой. И, несмотря на годы, которые нас из молодых, спортивных девчонок, превратили в  зрелых женщин, далеко не бальзаковского возраста, а тренера из молодого,  красивого юноши в мужчину,  убеленного сединой поредевшей когда-то пышной шапки волос,  молодой задор сохранился, и мы эмоционально вспоминали наши молодые годы. Вспомнился давно забытый запах спортивного зала, а обилие волейбольных мячей, вызвало удивление и восторг. Мы не отказали себе в удовольствии  поработать с мячом.  Руки еще помнили  все движения,  мяч идиально ложился в кисти рук. Но меня огорчило то, что  не смогла выполнить прямую  «подачу» через сетку. А на боковую  «крюком», еще 40 лет тому,  мою  любимую  силовую подачу, в целях безопасности позвоночника, я не решилась. Возраст просигналил  «стоп!». На этой встрече договорились собраться всей командой в приближающийся день рождения тренера. Трубили сбор на Рождество 2005 года. Купили памятный подарок Юрию Георгиевичу, каждый приготовил какое-то блюдо, моя дочь испекла большой

торт, кремом изобразила  волейбольную сетку, с мячом над ней. Зажгли бенгальские огни и спели «happy birthday to you!». Я подобрала наши спортивные фотографии за прошедшие годы, сканировала для каждого фотоколлаж – экскурс в молодость.  Написала  рифмованную оду-посвящение,  и конечно, подготовила фотоаппарат и кинокамеру, чтобы снять нашу историческую встречу. Юрий Георгиевич, как и прежде, мастер на  выдумки и фантазию, тоже постарался нас удивить и порадовать. Каждому участнику команду зачитал и выдал именной сертификат, в котором, с присущим ему юмором, озвучил  заслуги  спортивной  юности и вручил памятные подарки. Лично я до сих пор ими пользуюсь в быту. Девчонки быстро накрыли стол, и началось действо!  Стихи, подарки, воспоминания, шутки, смех и песни  способствовали хорошему настроению. Юрий Георгиевич поведал о своей личной жизни,  профессиональной деятельности за прошедшие годы и предложил нам поделиться  успехами из личной биографии. Оказалось, что все девчонки  уже давно замужем, имеют взрослых детей, (довольно успешных и даже известных), а кое-кто и внуков. Юрий Георгиевич запланировал провести спортивную эстафету с вручением приза, но, не вложившись в регламент пребывания в спортивном зале, и в силу других объективных причин, перенесли  на будущее. В общем, как говорится, встреча прошла в теплой, дружеской обстановке под вспышки фотоаппаратов и видео камеры и завершилась общим снимком на память и песней «Команда молодости нашей». А мне еще предстояло смонтировать полуторачасовой видео фильм, сдать его на оцифровку с наложением музыки. И полученный диск размножить на память каждому. Что я с удовольствием и сделала. Наше общение на этом не закончилось. О чем я поведаю в последней части «Истории жизни девочки с Евбаза».  И девочка с Евбаза попрощается со своими читателями с глубоким чувством признательности и благодарности за понимание и поддержку ее жизненной истории. 

ОКОНЧАНИЕ следует…

Часть 24

После встречи с Юрием Георгиевичем мы еще не рзз организовывали девичники и посиделки по поводу и без. Все были под впечатлением прошедшего праздника – встречи с юностью. Фильм, который я сняла на видеокассету, с интересом смотрели несколько раз,  весело  комментировали  и обсуждали намеченную новую встречу на 70 летний юбилей Юрия Георгиевича. Его день рождения в конце декабря – 27 числа и все юбилейные даты он переносил на январь месяц. В этот раз мы получили приглашение на 6 января 2006 года. Зима была лютая, кто смог, тот принял приглашение. Юрий Георгиевич предупредил, чтобы все утеплились в связи с тем что кафе, в котором проводилось мероприятие, было рассчитано на дополнительное тепло, создаваемое гостями своим присутствием. Помещение было уютное- интерьер в современном дизайне И гостеприимство в сочетании с замечательной кухней,  способствовали прекрасному настроению. К тому же, юбиляр  создавал непринужденную атмосферу общения и праздника. Его было интересно слушать. Он умел заинтересовать собеседников, и даже мало значительное событие или эпизод  в его интерпретации, звучали пафосно правдивыми и интересными. Он обладал редким даром находить контакт и увлекать историями и воспоминаниями, не забывая упомянуть всех с кем дружил, общался или сотрудничал. Так и в этот раз он представил присутствующим свою супругу Нину Михайловну, внучку Лину, старого друга Анзора Соломоновича,  ветеранов волейбола мужскую команду и небольшую часть ветеранов  женской команды – своих воспитанниц, а именно,  меня, Ларису Рвачеву (Ерофееву) и Люду Горюшину. Удивил своим определением. представляя меня и Ларису  – «Галя Станиславская – это история волейбола, Лариса тоже история волейбола … с продолжением, а о Людмиле Горюшиной пригрозил такое рассказать, что  «нам и не снилось!» Кстати, Людмила – это та белокурая высокая, удивительно прыгучая девочка, одна из трех, которую не допустили в Ростове к участию в турнире. Хочу отметить что из присутствующих воспитанников Ю.Г. наша троица была самая возростная, но это обстоятельство нисколько не помешало нашему общению. Мужчины – ветераны (а им  менее тридцати!) были с нами почтительны и принимали шутки  Юрия Георгиевича тоже с юмором. Юрий Георгиевич добрыми словами вспомнил первую команду «Колхозник», которую  тренировал в середине  50-х.- Нюся Пшебышевская, Валя Орлова, Шура Непомняшая, Света Сердюк, Оля Лотоцкая, моя близкая подруга (я о них упоминала ранее). О каждой сказал добрые слова  и помянул тех, кто неожиданно рано покинул этот мир. C сожалением констатировал, что не сумел научить никого из мужской команды тому, что умела я –« стабильной, довольно сильной боковой подаче крюком». А представляя Ларису мамой чемпионки мира по художественной гимнастике, задал «трудный вопрос» капитану мужской команды Владу, предлагая взять «помощь зала»:   «Могу ли я, волейбольный тренер Ларисы Рвачевой, претендовать на звание «заслуженный тренер Украины  по художественной гимнастике»? С помощью зала,  под  аплодисменты,  получил утвердительный ответ  Вот так с шутками, прибаутками проходил этот праздник.  Мы с Ларисой прочли поздравительные дифирамбы и вручили ему памятную медаль от имени команды. Хрустальную медаль, любезно дарованную дочерью Ларисы,  Тамарой Ерофеевой из своей спортивной коллекции, оформили  символическим орнаментом в честь 70 летия, а на обратной стороне  медали – разместили основной состав команды КЭМТ (с фото  себя любимых!). Все это надо было  слышать и видеть! Постараюсь опубликовать  фрагменты этого видео в приложении к посту. Если не получится по техническим причинам и в связи с не профессиональными навыками, ознакомлю фото скриншота. (за ранее прошу прощение за некачественные) Время неумолимо отсчитывало дни, месяцы и годы. Встречались все реже, больше общаясь по телефону и все чаще темами общения становились диагнозы, рецепты народной медицины, новости о рождении внуков,  семейные проблемы и соболезнования по уходящим от нас близких и родных людей. Прошло пять лет. И снова представился замечательный повод встретиться всей командой на 75 летний юбилей  Юрия Георгиевича. . Каждому участнику Юрий Георгиевич подготовил  индивидуальное приглашение на 22 января 2011 года  с указанием времени и места мероприятия, номером столика и именем капитана команды этого стола, предупредив что мероприятие начнется “по свистку тренера”. Член нашей команды Жанна Макеева организовала встречу спортивного журналиста Александра Беленького с Юрием Георгиевичем. В этом интервью он поведал о своей жизни, студенчестве, спорте и трудовой деятельности, поделился проблемами волейбола в Украине и в Киеве в частности. Я подготовила фото материал с комментариями для фотоколлажа и Ольга Войтенко, коллега Жанны,  мастер компьютерного дизайна, любезно согласилась оформить объемный,  юбилейный плакат (80х50) с фотоприколами нашей спортивной юности. Его изготовили на тканевой основе  на фабрике цветной фотопечати. Я в стихотворной форме изложила историю создания нашей команды под руководством Ю.Г, его заслуги в спорте и наше становление с его помощью. Празднование проходило в кафе «Грузинсько-українські страви  Georgie».  Юрий Георгиевич радушно встречал гостей. В своем вступительном слове поблагодарил всех за участие и представил собравшихся.  Из недр прошлого столетия раскопал неведомые многим фотографии спортивных событий своих воспитанников, с юмором прокомментировал и подарил каждому.  (И я получила от него такую фотографию 1956 года, на которой мы, девчонки команды «Колхозник»,  его будущая жена и он сам, молодой, красивый  с неразлучным  баяном. Я такой фотографии раньше не видела. Он хранил ее в своем архиве более 60 лет). Юрий Георгиевич весь вечер делился воспоминаниями и давал слово для выступлений и воспоминаний всем желающим. Мы вручили красочный плакат-фотоколлаж, а Жанна Макеева прочитала статью спортивного журналиста «Рабочей газеты» Александра Беленького  «Из касты одержимых»  – интервью, взятое накануне юбилея  и подарила  ему  сигнальный номер, вышедший только что из печати. Приятно удивил присутствующих, и в первую очередь юбиляра, его бывший воспитанник, преподнесший  портрет Юлии Владимировны Тимошенко, с её собственно ручной подпись «Юрію Георгієвичу в день 75 річчя».  До полуночи не смолкали шутки, смех, песни, поздравительные тосты и зажигательные грузинские танцы дочери хозяина кафе и всех гостей… В конце вечера Юрии Георгиевич,  с присутствующим ему вниманием к людям труда, поблагодарил работников кафе за замечательное обслуживание и кулинарные способности, подарил им памятные монеты князя Владимира, присвоив  титулы  – «заслуженный мастер гостеприимства», «мастер  сервировки», «мастер неповторимых закусок, вкуса и кулинарных загадок». Весь праздник я снимала видеокамерой. Батарею приходилось несколько раз менять и  подзаряжать запасную. В итоге получился замечательный фильм о нашем тренере, его воспитанниках, друзьях, родных и близких,  разделивших с ним этот праздник.  Прощались с мыслями о следующем  юбилее через 5 лет. Но…, к глубокому сожалению, наши пожелания не осуществились.   11 апреля 2012 года на 76 году жизни его не стало. Оборвался тромб. За день до этой трагедии я поступила в больницу с проблемой позвоночника. А утром следующего дня мне позвонили в больницу и  сообщили о том, что, собираясь на работу, как всегда полный энергии и планов, у Юрия Георгиевича внезапно остановилось сердце.   Я сообщила всем нашим девчонкам. Из-за обострения и в целях безопасности  врачи мне не разрешили поехать на похороны. И я не могу себе простить, что не настояла  и не приехала на кладбище попрощаться. В последний путь со слезами на глазах провожали его воспитанники разных поколений. Самые юные, воспитанники детской спортивной школы, тоже не сдерживали своих слез.  Об этом мне рассказали мои девочки.  И все – таки,  после  лечебных процедур и обезболивающих уколов,  я  уговорила лечащего врача, под свою ответственность  разрешить мне отлучиться на несколько часов на поминальный обед.  За мной в больницу прислали машину,  и я смогла выразить соболезнование  супруге Юрия Георгиевича, Нине Михайловне, его дочери и внучке,  родным и всем кто еще год назад  чествовал его в этом кафе. 

Печальный день у нас сегодня

И сердце полно горя скорби,

Смерть отняла жизнь у человека,

Который был обязан жить не меньше века.

Не так уж много прожито, но сделано,  не мало,

Нам есть что вспомнить, все не перечесть,

И тяжкая сейчас для всех разлука,

И скорбь друзей, которых здесь не счесть.

Все то, что было, все уходит вдаль,

Но в памяти останется навечно,

И мы сегодня, отдавая дань,

Пришли проститься с ним сердечно.

Доброй памятью Юрий Георгиевич останется в душе

У тех, кто знал его, кто жил с ним по соседству,

Но к сожалению, он не войдет в спортзал уже,

С воспитанниками не пообщается, как прежде.

На следующий юбилей не пригласит,

Где бы столы накрыли  полной чашей, 

Не улыбнется нам, дверь «Georgie» открыв,

И с нами не споет он про «Команду молодости нашей»

.

Он Нине не успел сказать «Прощай! Прости! Спасибо!

За годы долгие согласия, любви, случайные обиды,

За понимание, терпение, заботу, 

Но больше жизни он любил свою работу.

 По жизни – трудоголик и романтик,

А волейбол – его любимый «фантик»,

Казалось, сердце вечный двигатель его,

И до последнего мечтал он о свершеньи планов громадьё.

Всё отдав, трудный день отработав,

Вновь о завтрашнем дне начинал он мечтать,

Он конструктор побед,  КОРОЛЁВ наших взлётов,

Ему верили мы и должны побеждать!

Он  был, Он есть, Он вечно будет

Учителем и другом нашим навсегда,

И теплотой и словом строгим 

В душе у каждого живя.

Да разве сердце позабудет,

Того, кто нам желал добра,

Кто выводил заботливо нас в люди,

Кто выводил нас в мастера?.

В предыдущих главах я рассказала, кем для девчонок нашей команды, да и не только для нас, был Юрий Георгиевич.   

Он был  для всех отцом и другом,

В победах наших его огромная заслуга,

Без волейбола мы могли не состояться

И в жизни никогда не повстречаться. 

    Он нас учил не только в волейбол играть,

    Учил трудиться, в спорте, в жизни побеждать,

    За благородный труд, что в дело спорта он вносил,

    От Самаранча, президента МОК, награду получил.   

Хоть наши молодые годы быстро пролетели,

Но мы душой совсем не постарели,

А наши дети с нами повзрослели,

В спорте и в бизнесе заметно преуспели.

    Есть чемпионка мира среди них,

    Директора в компаниях крутых,

    А мамы их, преодолев невзгоды,

    На пенсии уже и вспоминают молодые…

И благодарная память о нем осталась в наших сердцах,  Я счастлива, что создала и сохранила частичку этой памяти в посвящениях, фотографиях, фильмах и подарила их нашим «девчонкам». Сегодня 27 декабря –  день рождения Юрия Георгиевича. Ему бы исполнилось 83 года. Я каждый год  в этот день звоню его супруге Нине Михайловне, с которой он прожил счастливо более 50 лет, воспитав замечательную дочь и внучку и должен был вскоре порадоваться рождению правнука. Но внезапная смерть лишила его этого счастливого часа. Максимка появился на свет  с опозданием на пять месяцев. И сейчас ему 6 лет. Вот столько уже нет с нами Юрия Георгиевича. Нина Михайловна все годы была соратником во всех его делах и помыслах. Знала каждого его воспитанника, их жизнь была ей так же близка, как и Юрию Георгиевичу.  Последние годы своей жизни Юрий Георгиевич  посвятил развитию пляжного волейбола и  продолжал воспитывать молодое поколение. И ежегодное проведение турнира «Открытого Кубка  Киева по пляжному волейболу имени Ю.Г. Затворницкого» достойное признание его вклада в развитие  и процветания волейбола в родном городе и в Украине.. 

                      Из Википедии: УМЕР ЮРИЙ ГЕОРГИЕВИЧ 

                                         ЗАТВОРНИЦКИЙ

Не стало волейбольного тренера Затворницкого Юрия Георгиевича. Человека, который очень любил волейбол, всегда переживал и боролся за его становление, развитие и процветание в городе Киеве.  Соболезнования родным и близким. Волейбольное сообщество потеряло яркого и активного своего участника. 2016 г.  Президент Фонда и организатор Кубка Киева имени Ю.Г. Затворницкого по пляжному волейболу Влад Винярский: «Открытый кубок Киева по пляжному волейболу имени Затворницкого проходит уже 5-й год! Могу с уверенностью сказать, что с каждым годом растет количество участников, болельщиков и гостей Кубка, растет интерес к спорту и пляжному волейболу в Украине! И мы очень ценим такой рост заинтересованности, ведь наша главная цель – стимулировать детей заниматься спортом, ставить цели и их достигать, закалять спортивный дух, побеждать и быть успешными! Поступать также, как и тренер Юрий Георгиевич Затворницкий, который положил всю свою жизнь воспитанию молодых”.

Це слайдшоу вимагає JavaScript.