Два дома из детства…

Меня всегда завораживала Гончарка, это было место, где можно было пуститься в путешествие во времени или провалиться в параллельное пространство. Мы жили на Ярославом Валу, в доме на перекресте с улицей Чкалова. Детство всегда замечательное время и дом для меня был старым и живым, я любил его длинные темные коридоры коммунальной квартиры, высокие потолки и закрытые лестничные пролеты. На кухне можно было поохотиться на крыс, мы с братом сделали себе арбалет и стреляли мамиными спицами, она про это не знала). Крысы приходили к нам из подвала, там был когда-то продуктовый склад, взрослых это раздражало, а нам было в радость. Мне нравилось спуститься по Чкалова, пересечь шумную Большую Житомирскую и пройдя проходной двор ты сразу попадаешь из городских каменных джунглей в мир неба, гор, зелени и тайны. Небо, горы и зелень были сверху, а внизу была тайна. Она начиналась сразу на деревянной лестнице, которая вела куда-то вниз, где деревья становились великанами, кустарники – дремучими лесами, а полуразрушенные хибары приютом приведений и призраков. Даже воздух густел с каждой ступенькой, наполняясь ароматом акации и бузины. Где-то там, наверху шумел город, он был очень понятным со всеми своими трудностями и правилами, а здесь все пахло неизвестностью. Среди всей этой зелени и хибар стоял пятиэтажный Дом, в нём было какое-то учреждение, он и сейчас стоит, но тогда он громоздился как замок. Когда Гончарку стали рушить, Дом опустел, он стоял и смотрел пустыми глазницами, как умирает его мир, грустно хлопали пустые рамы, в коридорах вздыхал ветер. Потом Дом осквернили, его стены превратились в странички дневника, только это была не жизнь человека, а какого-то демона. Истории, которые этот демон рассказывал, были отвратительны и стены молча несли их, а мы их читали, и Дом начал пугать и притягивать. Для меня он стал казаться порталом в какой-то другой неизведанный и страшноватый мир, истории появлялись как-то неоткуда, как будто что-то злое появлялось из этого портала. Однажды ночью я решил пойти туда, но мамин голос, прозвучавший в голове, меня остановил, когда я был у порога Тёмного дома.
Когда нас выселили из родного дома на Ярославом валу, я за ним очень скучал и как-то поздно вечером, почти ночью я решил его навестить. Родной дом был пуст, но жив. Мне, на своих впечатлениях, захотелось написать рассказ о таких разных домах из детства и портале в другое время. Рассказ так и остался недописанным, но впечатления настоящие, я все их помню)
Если мир за спиной бледнеет, надо идти вперёд. Открывая дверь, Семён боялся провалиться в пустоту, но его ноги встретил паркет. Он был скользкий, и ему пришлось упираться в стену. Было темно, хоть глаз выколи. Осторожно ступая, он пробирался вперёд. Шаря по стене его, руки скользнули по скользкой поверхности и как будто провалились в пустоту. Даже в кромешной темноте зеркало расширяло пространство. Оно было овальным, и он едва успел опустить голову, чтобы не налететь на полку с вазоном. Руки нащупали дверь. Свет проникал в коридор из предбанника перед туалетом. Странное слово, нет – место. Для того, кто не жил в коммунальной квартире, его не понять и не ощутить. Это станция ожидания, что может быть важнее естественных потребностей. Здесь ты решаешь всё или возвращаешься ни с чем, чтобы опять туда вернуться. Пол заскрипел под ногами, тень в зеркале старого перекошенного шкафа задрожала, руки снова уперлись в дверь. Семёну хотелось вырваться на свободу, но дом держал его в своих тёплых объятьях. Дом умел согревать, любить и ненавидеть. Он растил детей, потом вынашивал их детей. Он был просторным и светлым, потом его начали уплотнять, заменяя пространство жилплощадью, а потом выпотрошили, расселив всех в других местах. Ему было невдомёк…
Опять скрипучая дверь, семь лестничных пролётов и стена свежего воздуха, его было трудно вдохнуть. Взгляд наверх, на балкон третьего этажа, мелькнувшая на нём тень брата, с бутылкой в руке. Бред, он тогда не пил. Бегом до перекрёстка. Тени машин и прохожих. Справа детская площадка, гул голосов, дорога. Осторожно спускаюсь с бровки и проскакиваю в проходной двор. Направо, налево… дома заканчиваются. Спотыкаясь, падаю в холодную влажную траву, замираю на миг, встаю и бреду дальше. Деревянные ступени лестницы предательски скрипят, я слышу весёлый гам летнего города. Но граница чётко прочерчена деревянной лестницей. Влажный воздух оврага убаюкивает, но ноги несут вперёд. Последняя ступенька высока и приходится прыгать с неё. Тропинка извивается среди деревьев. «СТОЙ!!!» — это слово должно было прозвучать, и даже эхо не напомнило про него…. Теперь сам.
Кровь стучала в висках, холодные деревья нависали над головой. Дом упирался головой в небосвод и закрывал Луну и Солнце. Это был другой дом, не мой, с исковерканной судьбой, наполненный чужой болью и похотью, он никого уже не любил и умел ненавидеть, но в нем было что-то притягательное, как будто воронка, которая засасывает. «Стой!!!»- здесь должен быть мамин голос… Тишина, вперёд…