Как-то, будучи пионером, в далёком ´88, довелось мне побывать в пионерском лагере недалеко от Киева, в маленьком курортном городке — Буче. Расположенный в хвойном лесу с чистым воздухом и прекрасным педагогическим составом. Как и во всех пионерских лагерях, здесь царила шаблонная совковая атмосферность, бытующая в те времена во всех учебно-оздоровительных, детских и юношеских учреждения. Свой драматический кружок и еженедельные соревнования с подведением итогов и почетной честью для старосты выигравшего отряда — поднятие флага на утренней линейке. Все складывалось замечательно и шло своим чередом. На второй день, с утра наш вожатый — студент педагогического института, предложил выбрать старосту выставив на голосование меня и ещё одного паренька. Голосование назначали на «после обеда». До момента голосования нашему отряду нужно было принять дежурство по лагерю: столовая, актовый зал и прилегающие к ним территории. В отряд зашёл директор лагеря и попросил двух толковых ребят для дежурства в подвале, где хранился реквизит для драматического кружка при актовом зале. Выбор вожатого пал на меня и бывалого пионера, оставшегося с прошлой смены, участника того самого драматического кружка — Романа. По дороге в актовый зал Роман взахлёб рассказывал, как в прошлую смену он играл Гамлета и как здорово они с ребятами переделали под себя сценарий, и ещё — как самостоятельно конструировали декорации, вызывая тем самым мой искренней восторг и неподдельное умиление директора лагеря. Подойдя к актовому залу, директор открыл подвал и поставил перед нами задачу — вынести, проветрить и просушить на солнце всю театральную утварь.
— Ну,— говорит, — вы, я вижу ребята смышленые, справитесь, — и ушёл по своим делам.
Спустившись в подвал и включив свет в одной из комнат, я принялся перетягивать картонные декорации ближе к выходу, для того, чтобы потом вдвоём их легче можно было вынести на улицу. Роман пропал в одной из дальних комнат, откуда периодически доносился звук напоминающий падение фанер и непонятный металлический скрежет. Через пару минут, Роман подошёл ко мне с просьбой — “нет ли у меня клочка бумаги”. На вопрос: «Зачем?», последовал незамедлительный ответ:
— сильно скрутило живот, хочу в туалет!
— так беги, туалет в пятнадцати метрах отсюда, там наверняка и бумага найдётся.
— боюсь, не добегу!
— добежишь! Ты и так там, около пяти минут, попусту провозился.
— нет, встань, пожалуйста, посмотри, чтобы никто не зашёл…
Мне пришлось выручать товарища. Я выбежал на улицу и стал мотаться как пятачок из мультика…
— «Кажется, дождь собирается», ну что, все? — заглядывая в подвал, кричал я.
— да, — выйдя из подвала, с облегчением сказал Роман,— все.
— ну, давай теперь выносить декорации.
Не успев поднять второй лист ДСП, к нам подошёл директор.
— ну, как дела, продвигаются?
— хорошо, — улыбаясь ответили мы.
Спустившись в подвал, директор произнёс:
— чую-чую, русским духом пахнет, а ну-ка спускайтесь сюда.
Пройдя пару комнат и включив свет в самой дальней, среди разбросанных школьных парт, он обнаружил свежий калачик.
— кто это сделал? — обернувшись к нам, строго спросил директор.
— не я, — заявил Роман.
— не мы, — сказал я.
— бегом в отряд писать объяснительную! Я вам устрою… и драму и комедию,— неистовым голосом проорал директор лагеря.
Писав объяснительную под строгим и пристальным надзором вожатого, я думал, как могло такое произойти на ровном месте, попасть в такую глупую историю, буквально на второй день пребывания в новом коллективе.
Как бы тяжело и почему-то стыдно в тот момент мне не было, сдать едва знакомого, но все же товарища — я не смог. Старостой стать тоже не получилось, отряд первых мест не занимал, а за Романом через неделю приехали родители, чтобы забрать и без того передержанного аж на следующую смену, сына.
Вот собственно и весь трагикомический шекспировский «Роман» и история, произошедшая в пионерском лагере, недалеко от Киева.