Разочарование

Я приехал в Киев на несколько дней, и оказалось, что моя первая жена и дочь тоже сейчас в Киеве. Они остановились у знакомого на Лысенко 8. Когда-то в этом доме жили дед и бабка моей жены и, соответственно, прадед и прабабка моей дочери.
Я прошел мимо оперного театра и на углу Богдана Хмельницкого и Лысенко, там, где когда-то был гастроном, обнаружил магазин Montblanc. Господи, что он тут делает? В стране идет война, а тут Montblanc, торгующий супердорогими авторучками для суперуспешных бизнесменов. Не знаю даже, где в Нью-Йорке есть магазин Montblanc. Встречал их много на Карибских островах, но там duty free зона и полно магазинов самых знаменитых ювелирных фирм. Впрочем, обнаруженный магазин был девственно пуст, острой потребности в авторучках Montblanc не наблюдалось.
Вспомнив гастроном, я вспомнил деда жены, любившего этот гастроном и постоянно в нем отоваривавшегося. А вспомнив деда, я вспомнил одну забавную историю. Дед был человеком замечательным. В тридцать седьмом году он, как положено, сел, а в пятьдесят шестом вышел с формулировкой «освобожден в связи с отсутствием состава преступления». За девятнадцать лет дед побывал чуть ли не во всех северных лагерях. При этом он не озлобился, оставался оптимистом, о своих приключениях рассказывал только в положительном ключе, всегда начиная свой рассказ словами «А у нас в пересылке…». Правда, дед был убежденным антисоветчиком и это убеждение передал своим потомкам.
Однажды дед пришел из своего любимого гастронома и сообщил: «У нас в гастрономе продают конфеты с замечательным названием – Якир. Я купил немного на пробу». Произнося слово «Якир», дед сделал ударение на последнем слоге. Тогда как раз шло нашумевшее дело диссидента Петра Якира. Я спросил: «Вы имеете в виду Петра Якира или его отца, командарма Иону Якира?», – «Ну, наверное, Иону. Он же реабилитирован». Я взял одну конфету. На обертке был нарисован якорь и написано «Якiр». Дед был очень огорчен.