Мойша-цедрейтер

Эта история произошла хоть и в прошлом веке, но не так уж давно, в ностальгически вспоминаемые многими стабильно-застойно-застольные, щербицко-брежневские времена. Жил на Подоле известный многим сапожник по прозвищу Мойша-цедрейтер. Его сапожная будка много лет скромно стояла на перекрестке подольских улиц и была известна многим подолянам, любителям недорогого, но качественного ремонта прохудившейся обуви. Свое прозвище, означающее, что Мойша был, мягко говоря, несколько не в себе, он получил за странное, необычное для окружающих поведение. В шесть утра, когда город ещё только начинал просыпаться, Мойша, возбужденно размахивая руками, бодро шагал по подольским улицам, разговаривая при этом с самим собой. Шёл он на Почтовую площадь рядом с Речным вокзалом, неся в авоське куски старого засохшего хлеба. Там он щедро разбрасывал часть кусков, подкармливая голубей. Голодные птицы с шумом набрасывались на еду, издавая характерные звуки. Это по-детски радовало Мойшу, он радостно смеялся, прыгал и хлопал в ладоши, видя, копошащихся птиц. Далее наш герой спускался на набережную возле Речного вокзала. Там он разбрасывал остаток хлеба воронам, давно обосновавшимся в этом месте, богатом остатками снеди оставляемой рыболовами. Процесс быстрого уничтожения еды прожорливыми птицами на набережной вызывал такую же радость, как и наверху. Почему Мойша для кормления птиц выбрал именно Почтовую площадь, а не другое место, где их тоже было немало, так и осталось загадкой. Возможно просто потому, что там была конечная точка его утренней прогулки.
Закончив этот свой обязательный ритуал, наш орнитолог-любитель подолгу смотрел вдоль реки, вглядываясь в стоящие на рейде и плывущие по реке кораблики. И кто его знает, какие мысли посещали в этот момент его чудаковатую голову?
Возвращался он назад по улице Жданова, как тогда называли улицу Сагайдачного. Шёл он обильно жестикулируя, напевая непонятные, только ему известные песенки и бормоча себе что-то под нос. Навстречу ему попадались знакомые подоляне, частые его клиенты. Со всеми он приветливо здоровался, а детей обязательно угощал барбарисками. Со стороны было странно наблюдать этого необычного мужчину. Походка его была немного размашистой и одновременно прыгающей. В сочетании с постоянно двигающимися в разных направлениях руками и издаваемыми звуками он производил впечатление человека-мельницы. Путь его лежал в «Бабский гастроном» на углу Нижнего Вала и Межигорской, прозванного так по одной из версий, потому что изначально там работали одни женщины, а по другой, потому что там рядом была молочная кухня с детским питанием. Забежав сюда за бутылкой кефира с городской булкой, составляющей обычный его завтрак, наш герой отправлялся на работу в свою родную будку. Там же он и завтракал.
Мойша рос сиротой. Его родители погибли в Бабьем Яру вместе с другими родственниками, а Мойша лишь чудом уцелел. Давняя подруга и сослуживица его матери, некая Галина, не имеющая своих детей, накануне трагедии посетила его семью и предложила взять пятилетнего Мойшу к себе. «Кто его знает, что вас ждёт на новом месте, – говорила Галина, – от фашистов вряд ли следует ждать чего-то хорошего, а у меня мальчик будет под присмотром пока вы не вернётесь… ».
Предчувствие беды тревожило материнское сердце и после семейного совета с мужем сын был отдан на время «тёте Гале». Кто же знал, что это навсегда. Галина привела мальчика в свой неказистый старый домик на окраине Демеевки и спрятала на чердаке. Она справедливо опасалась соседей, которые могли донести властям, что она прячет у себя еврейского ребенка и тогда им обоим могло несдобровать. История умалчивает, каким образом Мойша был приведён сюда незаметно, но факт остаётся фактом. Именно на чердаке и прошли три года жизни Мойши в оккупации. К сожалению, тётя Галя недолго прожила после этого. Заболев туберкулёзом, она скончалась, а Мойша попал в детдом.
Именно в детдоме он и решил стать сапожником. Привлек его к этому дядя Коля, вернувшийся с войны без одной ноги и подрабатывающий в детдоме кочегаром. До войны Коля был неплохим сапожником, только вот после нее к своей профессии не вернулся. Говорили, что жена этого Коли поставила ему условие или она или сапожное ремесло, полагая, что оно непременно связано с пьянством. Именно она и пристроила мужа к себе под бок в детский дом, где работала поварихой. Но своим людям Коля ремонтировал обувь прямо у себя в кочегарке. Коля говорил мальчику, что профессия сапожника нужна будет всегда и с ней он никогда не будет голодным.
Благодаря дяде Коле, выйдя из детдома, Мойша и стал сапожником, приспособив для этого старую бесхозную будку, пережившую войну и стоявшую пустой уже много лет.
Работал Мойша быстро и качественно, брал недорого и подоляне его любили. Важно отметить, что в отличие от других представителей этой профессии, он был убежденным трезвенником и спиртное не жаловал. Своего жилья наш герой не имел. Снимал на Подоле комнату у одинокой пожилой женщины, которой помогал по хозяйству.
Жизнь текла монотонно своим чередом. Менялись генсеки, паровое отопление и централизованное водоснабжение существенно облегчили быт, но в остальном все было неизменным. Мойша вставал рано, кормил птиц и приступал к работе. Он не обращал внимания на женщин, не читал газет, лишь изредка слушал радио. Казалось, что так будет всегда.
Нашему герою было уже под сорок, когда и случилась эта история. Звали ее Соня. Мойша впервые увидел девушку когда ей исполнилось семнадцать. Незадолго до этого её родители развелись, разменяли квартиру после чего мать с дочерью оказались на Подоле. Возвращаясь своим обычным маршрутом после утреннего ритуального кормления птиц по Межигорской и остановившись на перекрестке с Валами, он увидел Её, идущую навстречу на учёбу в школу №19. Их взгляды встретились и внутри у Мойшы, вдруг возникло непонятное доселе волнение. Он не мог понять, почему ему хочется смотреть на совершенно незнакомую школьницу и что это с ним происходит. Соня представляла собой стройную, небольшого роста, с мелкими чёрными кучеряшками, круглолицую девушку. Ну казалось, что в ней было особенного, и разве за свою достаточно взрослую жизнь он никого подобного не видел? Возможно Мойшу зацепили ее глаза, большие, карие, с длинными ресницами, которые просверлили его насквозь и прибили к столбу любви, возможно лёгкая, грациозная походка, которой Соня направлялась в школу. Мы можем лишь догадываться, но с этой минуты жизнь нашего героя круто поменялась и приобрела новый смысл. В отличие от Мойшы, Соня не обратила особого внимания на этого чудаковатого взрослого мужчину, который не отводил долго свой взгляд. Ей показалось это странным, не более того, и через 10-15 минут она об этом забыла.
В этот день наш герой не пошёл в «Бабский гастроном» за своим завтраком, а направился прямиком в ближайшую парикмахерскую, где аккуратно постригся и тщательно выбрился. После этого он вернулся домой, достал свои небольшие сбережения и отправился с ними прямиком в Подольский универмаг, как тогда называлась нынешняя «Пузатая хата» на Сагайдачного. Там он приобрёл белую рубашку, галстук и костюм в меру своего вкуса и возможностей советской лёгкой промышленности. В этот день он не работал, а все продумывал, как завтра встретится с прекрасной незнакомкой, разумно предполагая , что она наверняка в тоже время и тем же маршрутом пойдёт в школу. Утром следующего дня, купив на Житнем рынке букетик с розами, задолго до предполагаемого времени встречи, он отправился на перекрёсток Валов и Межигорской.
Расчёт оказался верным. В ожидаемое время, с другой стороны Валов на перекрестке появилась Она, его Фея из сказки. Он смотрел на неё и ему казалось, что та парит в воздухе и плывёт навстречу ему.
-Здравствуйте, меня зовут Мойша и это вам,- произнёс наш герой заранее подготовленную фразу.
-Здравствуйте, извините, но я не знакомлюсь на улице, – ответила Соня, отведя в сторону свой взгляд.
-Я Вас очень прошу, не бойтесь меня, я Ваш друг, я желаю Вам только добра, меня знают все на Подоле, я очень прошу Вас не отказываться и принять эти скромные цветы, они от чистого сердца.
Поколебавшись, девушка улыбнулась, наскоро поблагодарила, взяла букет и пошла в школу. Так как это случилось рядом, теперь вся школа знала, что у Сони появился взрослый поклонник, который дарит ей цветы, а одноклассницы ей тихо начали завидовать. Конечно, Соня была польщена таким поведением взрослого мужчины. Как любой взрослеющей девушке, ей хотелось кому-то нравиться, флиртовать и получать знаки внимания. Тем более это были первые, предназначенные только ей цветы.
С этого дня распорядок дня Мойши несколько поменялся. С утра он уже не шёл на Почтовую площадь кормить птиц, а тщательно умывался, брился, надевал белую чистую рубашку, галстук, костюм и шёл встречать свою пассию с обязательным подарком. Им могли быть не только цветы, а какая-нибудь безделушка, куколка или коробочка конфет. После этого Мойша шёл домой, одевал новую чистую робу и отправлялся на работу. Душа его пела, он купил портативный радиоприемник, по которому любил слушать бодрые и задорные советские песни, радостно подпевая и размахивая молотком. Вскоре уже весь Подол знал, что «наш Костя (а точнее Мойша), кажется влюбился…», хоть и не в рыбачку, но тоже в Соню.
Сама Соня уже начала привыкать к этому и воспринимать как должное. Ей было и приятно, и любопытно, каким будет следующий подарок? Ни о каких ответных чувствах с её стороны речь не шла. Соне давно нравился её одноклассник Борька, заучка, выскочка, карьерист, отличник и любимчик учителей, умеющий держать нос по ветру и угождать нужным людям. Борька был звездой школы, уверенно шёл на золотую медаль и все носились с ним, как с неким знаменем школы, демонстрирующим успешность местной образовательной системы в контексте советской модели образования в целом. Получение им золотой медали рассматривалось администрацией школы, как важная стратегическая задача по укреплению её репутации и имиджа. Поэтому все контрольные переписывались, а те предметы, где Борька был, мягко говоря, не очень, вытягивались самими преподавателями на должную высоту. Борька был комсомольским активистом, ярким советским пропагандистом локального разлива, гневно клеймящим на утренних политинформациях коварный империализм, противостоящий миролюбивым инициативам «белого и пушистого» СССР. Учителя любили его ставить всем в пример. Вызывало это неоднозначную реакцию. Многие его недолюбливали, чувствуя его лицемерие и приспособленчество, но девчонкам он нравился. Он имел смазливую внешность, а его «звездный» статус, как им казалось, был залогом того, что рядом с ним они не пропадут и у него большое будущее.
Но вернёмся к нашему герою. Мойша задумал сделать своей пассии поистине царский подарок. На страницах журнала «Кругозор» он увидел фото популярной группы «АББА», на котором исполнительницы были одеты в шикарные белые ботфорты. Ему показалось это пиком совершенства и красоты. Мойша отправился на Житний рынок к поставщикам и попросил достать нужное количество мягкой белой кожи. Там же он заказал нужные колодку с каблуком и приступил к работе. Работа спорилась, и через пару недель шикарные белые ботфорты на высоком массивном каблуке нужного размера украсили его мастерскую. Узнав, когда у его пассии День Рождения, он решил преподнести ей этот подарок. Но сцены из гоголевской «Ночи перед Рождеством» не получилась. Оксана-Соня не растрогалась и не бросилась на шею Вакуле-Мойше. Она засмущалась, сдержанно поблагодарила, опустила глаза, взяла подарок и побежала в школу.
Тут уже всполошилась мама девочки. «Что этот мишигене себе позволяет? – думала она, – он что всерьёз думает, что может взять в жены её «умницу-красавицу» дочь, так не для него же «убого» она «квіточку кохала». И она ринулась в бой. Прежде всего она строго настрого запретила дочери принимать какие – либо подарки от этого «шлимазла». Встретившись с Мойшой на обычном месте, где он всегда поджидал её дочь, она грубо вернула ему его сапоги, заявив, что такие носят только «никейвы», и, чтоб он и на километр не смел приближаться к её дочери, иначе она пожалуется в милицию.
Мойша загрустил, но загрустила и Соня. Ей все также хотелось быть в центре внимания, ведь Борька по-прежнему не смотрел в её сторону. Соня доверилась своей лучшей подруге и та взялась помочь. Она предложила Соне устроить ей с Мойшей свидание в тихом укромном месте, где они смогут поговорить наедине и выяснить свои отношения. Место было выбрано необычное и таинственное-роща на Замковой горе. И сейчас Замковая гора остается заброшенной и неухоженой, несмотря на красивый вид на Подол и Воздвиженку. Такой же она была и в описываемое время. Но именно ее заброшенность и послужила аргументом подруги, уверившей, что там они смогут побыть наедине и им никто не помешает. Соня согласилась написать записку с предложением «встретиться и все обсудить», указав место и время встречи. Записку взялась занести в будку Мойше подруга.
Мойша воспрял духом и в назначенное время при параде, в костюме и с цветами поднялся на Замковую гору со стороны Андреевского спуска. Смеркалось. Подойдя к роще на территории старого кладбища, он вначале не увидел Сони. Присмотревшись, он рассмотрел женский силуэт в глубине посадки, неподвижно стоящий почему-то возле дерева рядом с заброшенной могилой спиной к нему.
-Соня, это ты? – спросил он, но ответа не получил. Фигура осталась неподвижной.
Мойша подошёл ближе, дотронулся до плеча девушки, и, о ужас, перед ним оказалась не Соня, а чучело. В этот момент на его голову вдруг вылилось ведро холодной воды, а из кустов повыпрыгивали ряженные «скоморохи». В масках, с шумом, гиканьем и свистом они стали носиться вокруг, улюлюкая и приговаривая: «Тили, тили тесто, жених и невеста!». Эта свистопляска длилась около пяти минут. Все это время Мойша стоял совершено ошарашенный и опустошенный. Он не мог вымолвить и слова. «Скоморохи» также внезапно исчезли, как и появились, а бедный, раздавленный и униженный Мойша побрел назад.
Но как получилось, что не пришла Соня? На самом деле «лучшая подруга» передала в ответ, что Мойша больше не хочет её видеть и слышать в свете последних событий, что ему надоело быть посмешищем и он не собирается продолжать далее свои ухаживания. Соня немного расстроилась, но решила, что все идёт к лучшему, зачем ей какой-то старый Мойша?
Дорога Мойши проходила через Житний рынок. Там всегда можно было встретить колоритных личностей с удовольствием составляющих тебе компанию выпить за твой счёт, а у Мойши было с собой немного денег. С новыми дружками он отправился в ближайшую пивную, где впервые в жизни напился. С первой стопкой горе притупилось, проблема показалось не такой острой. Решил пить снова и снова, пока совсем не попустит. После пятой стопки стало нехорошо, затошнило и более не захотелось пить, ведь Мойша ранее не употреблял. Но друзья подзадоривали, что ты мол за слабак, закуси и пей ещё. Шестая рюмка с трудом влезла в горло. Стало совсем нехорошо, Мойша выбежал из пивной и проблевался. Домой его привели новые дружки, уложили на кровать, сказав хозяйке, что Мойша слабак и пить не умеет. Мойша пролежал в комнате три дня, когда он просыпался, то ни с кем не разговаривал, подолгу всматривался в одну точку, наскоро пил чай с сушками, заботливо поданными его хозяйкой и снова ложился. Умная женщина ни о чем не спрашивала, но догадалась, что причиной всего душевная драма. Через три дня небритый и помятый Мойша отправился на работу. Но работа не спорилась, Мойша стал угрюмым и неприветливым. Молоток в руках дрожал, работать не хотелось. Так продолжалось месяц-другой. Через какое-то время он растерял всю клиентуру. Сидение в будке стало бессмысленным, Мойша забросил ремесло, стал скитаться по помойкам, собирать бутылки и жёстко пить. Хозяйке жалко было выгонять его на улицу, он продолжал жить на старом месте, рассчитавшись вернувшимися к нему назад сапогами, но дома часто не ночевал, а спал, где придётся. В одно морозное утро его и нашли замерзшим на скамейке на бульварной аллее, идущей между Валами возле Житнего рынка. Он лежал свернувшись калачиком и на лице его застыла улыбка. Надеюсь, он умер во сне, когда снилось ему что – то приятное.
А что же Соня? Когда она узнала, что Мойша пьёт, то в душе вздохнула с облегчением, решив, что правильно сделала, не связав свою жизнь с пьяницей. Закончив школу, она вышла замуж за Бориса, применив при этом весь нехитрый традиционный набор из арсенала женского соблазна. Боря действительно пошёл в гору, сделал карьеру по комсомольской, затем по партийной линии. Вначале 90-х он резко перекрасился и начал осваивать рычаги «разгнивающего» капитализма. Но с бизнесом у него не сложилось, кишка оказалась тонка, Боря прогорел и вскоре с семьёй эмигрировал в Израиль. Там следы его теряются.
И кто знает, вспоминает ли ещё его супруга Соня чудаковатого Мойшу, с радостной улыбкой встречающего её возле школы?

Имена действующих героев измены, всякие совпадения случайны.
Киев – 2019