Где бы мы не жили в Киеве, это было от лифта налево. Но по хронологии проживания это Артема, 12 квартира 6. Правда, сначала в этом доме лифта не было. Дом построен как доходный в 1911 году. Соседний дом номер 10 не был достроен владельцем, который покинул страну из-за октябрьского переворота. Нашей семье квартира в этом доме принадлежала с 1942 по 1977.
Вход в дом начинался с парадного в прямом смысле слова, в которое вела деревянная дверь с медной ручкой. Наша квартира находилась на четвертом этаже, и подъем на каждый этаж состоял из четырех лестничных пролетов. В середину этих пролетов позже был установлен лифт и лифтер при нем. На каждом этаже размещалось по две квартиры огромных размеров. В нашей, до того, как она стала коммунальной, проживал генерал с многочисленным семейством.
Квартира состояла из генеральского кабинета с приемной и отдельным выходом на лестницу для посетителей и просителей. Кроме кабинета еще были четыре комнаты, кухня и маленькая комнатка для прислуги возле кухни и напротив туалетной и ванной комнат. Вот этот генеральский кабинет с предбанничком и стал принадлежать моей бабушке и маме в 1942. Отдельная история как квартира стала принадлежать нашей семье. До войны моя мама с родителями жила рядом в деревянном двухэтажном флигеле. Когда в сентябре 1941 немцы вошли в Киев и медленно, размеренно продвигались по Артема, добродушно через стекла очков разглядывая жителей Киева, многим девушкам приглянулись молодые цивилизованные немцы. Так же надо сказать, что в Киев вошли и немецкие женщины, которые по воспоминаниям моей бабушки выглядели как гренадерши. Так вот одна из таких девушек, которая завела тесное знакомство с молодым немцем предложила моей бабушке в обмен свою генеральскую комнату на квартиру в флигеле. Вот так генеральская приемная стала нашей. Что это была за комнатка! Потолки 4,20; подоконник 1,5; облицованная кафелем печка. Но самое замечательное это соседи этой коммунальной квартиры, которую я посещала с восторгом, навещая свою бабушку. Замечательный дом, улица и люди там жили. Интересна история флигеля. Изначально – одноэтажный на цокольном полуэтаже с мезонином дом. Построен в третьей четверти 19в. (предполагается, что его автором был арх. Беретти), принадлежал дворянину И. Добржинскому, позже обложен кирпичом, мезонин превращен в полный этаж. В 1911г. сын предыдущего владельца Р. Добржинский соорудил по фронту усадьбы нынешний шестиэтажный доходный дом № 12 (архитектор А. Кобелев), при этом было построено только его левое крыло, а правое должны были построить после сноса старого дома. Но этот дом разобрали уже в 1981г. Доходный дом до сих пор не достроен до проектного объема.
От лифта налево, Артема, 12, квартира 6, часть вторая…
История старых киевских домов и квартир это зачастую трагическая история киевлян. Вот история моей бабушки по маме. Вальця, как называл ее дедушка, родилась в Вильно (Вильнюс) в 1909 в семье немки и польско- литовского помещика и до восьми лет в семье общалась на польском. Папа Вальци был военным юристом, полковником то есть белая гвардия. А мама бывшая горничная семьи, гонористая украинка, высокая и красивая. Вскоре семья переехала в Киев и дедушка обещал отдать Вальцю учиться в Институт благородных девиц, но наступил 1917 и Вальця осталась без образования, но с природным интеллектом и интеллигентностью, в последствии прочитала всю классику. Бабушка и дедушка Вальци после национализации собственности на Подоле покинули страну, а их сын Вальцин папа по настоянию властной жены остался. Стал работать в присутственных местах на Короленко, 15 в помещении с выбитыми окнами без отопления, вскоре заболел и в 1924 году умер и был похоронен на кладбище Флоровского монастыря. Мама Вальци вышла замуж за вдовца с детьми с улицы Кожемяцкой район Гончары-Кожемяки, на которую с Артема вела старая деревянная лестница с улицы Смирнова – Ласточкина. Так закончилось счастливое детство Вальци, потом начинается история Валентины Викторовны, замужество, рождение дочери, оккупация и потеря любимого мужа, который пропал без вести во время войны. По данным красного креста умер в одном из концлагерей на территории Австрии в апреле 1945. Как бабушка пережила оккупацию на Артема, 12 это отдельная история.
От лифта налево, часть третья…
Несмотря на свою красоту и внешность шведского типа, унаследованную видимо от дедушки, нежная персиковая кожа, светлые волнистые волосы и голубые глаза, Вальця была практичной по-немецки как ее бабушка, трезвомыслящей и выносливой, что помогло ей выдержать тяготы. Оккупацию бабушка с моей маленькой мамой пережили на Артема. Денег чтобы уехать в эвакуацию не было, не смотря на то, муж, мамин папа работал до войны финансистом в горисполкоме. Делать нечего, остались в огромной квартире одни. Немцы вошли тихо и устало шли по Артема в сторону Мельникова. Через неделю в ту же сторону стали тянуться вереницы людей с вещами, старики и дети. Моя бабушка и мама с четвертого этажа видели это многодневное непрекращающееся шествие. Люди шли в Бабий Яр… Стали выдавать хлеб по карточкам, вошли в оборот украинские карбованцы с нарисованной белобрысой девочкой с косичками, моя мама стала ходить в украинскую школу, а соседка по дому учительница немецкого по просьбе бабушки давала маме уроки немецкого. После урока мама выходила на Артема и спрашивала проходящего офицера на немецком: сколько время. А он, гладя девочку по голове, с улыбкой отвечал. В церквях начались отправляться службы и бабушка отправляла маму в Андреевскую, сама не ходила, была католичкой. Бабушкин муж стал работать на вокзале рабочим. Мама каждый день по Воровского ходила на вокзал, где детям давали тарелку супа. Но все изменилось после серии диверсий на вокзале. Бабушкиного мужа в ту же ночь забрали в гестапо и больше его никто не видел. Ситуация изменилась, стало опасно и страшно, свое присутствие в квартире нельзя было афишировать. Все вещи были выменяны бабушкой на еду в ближайших и не очень селах. В квартиру часто наведывались люди и кого-то искали. Благодаря тому, что гул их шагов раздавался эхом в пустом доме, то можно было успеть спрятаться на черной лестнице, куда люди заглядывали, но зайти боялись. В один ноябрьский день послышался страшный непрекращающийся гул. К вечеру с чердака дома немногочисленные жильцы дома увидели зарево над Днепром, это брали Днепр под Лютежем. А утром следующего дня уже в пять утра выглянув во двор с черной лестницы, мама и бабушка увидели наших. Уставшие красноармейцы во дворе дома отдыхали, брились, смеялись, ели, пили, танцевали. Киев был освобожден 6 ноября 1943. А в конце января 1946 бабушка наблюдала как на площади Калинина при большом скоплении народа казнят немецких военных преступников. Был мороз и мертвые тела еще долго висели на виселицах на площади, по воспоминаниям бабушки, около месяца…sic transit gioria mundi…Продолжение следует…
От лифта налево, часть четвертая…
Послевоенная история. Вернулись соседи из эвакуации и зажили дружной семьей с не запирающимися дверьми. Одалживали друг другу деньги, смотрели вместе один телевизор, который появился первый у моей бабушки. Соседи шли без приглашения со своими стульями. В то послевоенное время в квартире обитало до пятнадцати человек плюс квартиранты на раскладушках, но какая теплая и душевная атмосфера царила при этом. У моей бабушки тоже была квартирантка, ставшая потом светилом в институте травматологии на Воровского. Все звали друг друга или по имени отчеству или уменьшительно ласкательными: Катенька, Идочка. Только одну соседку называли строго баба Щерба, которая жила напротив черной лестницы в комнатке прислуги бывшей генеральской квартиры. Ее комнатка была очень маленькой и не правильной формы. Топчан на кирпичах, стол и стул. Ей было скучно одной в комнате и она по – долгу стояла в дверях своей комнаты, заговаривая с проходящими на кухню соседями. В одной из комнат в тридцать шесть квадратных метра жила семья Берты Савельевны из пяти человек, вернувшихся из эвакуации, спали за ширмами, распространенными в то время. Потом бабушка продала свой телевизор этим соседям, и всем стало хватать места сидеть в два ряда. Берточка, что бы накормить двух внуков, старший из которых родился в эвакуации и был очень слабым, целый день проводила на кухне и делала пирожки с ливером. Многие мамины школьные подруги жили в то время в более плохих условиях: деревянных бараках или полуподвальных сырых и темных комнатах. У одной подруги, жившей на Смирнова – Ласточкина, многочисленные соседи попадали на общую кухню через их комнату. Пройдет не много времени и киевлян, так же как и москвичей, испортит КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС … Продолжение следует…
От лифта налево, часть пятая…
Сенной базар. Баба Щерба жила напротив черной лестницы в комнатке прислуги бывшей генеральской квартиры и торговала кипятком из медного пятилитрового самовара на Сенном базаре по пятаку кружка. Львовская площадь, хотя и получила свое нынешнее название еще в 1869 году, но до начала 60-х ее упорно именовали Сенной площадью. А все по тому, что на ней длительное время располагался Сенной базар. Не путать с Центральным крытым рынком, возведенном в 1958 году по близости на Воровского, который стал заменять собой и Сенной базар и ликвидированный к тому времени Евбаз. Следует еще сказать о существовании очень уютного Сенного скверика, который ограждался от тротуара маленьким заборчиком, очень похожим на заборчик Владимирской горки. Сенной базар сообщался с площадью Калинина трамвайной линией с 1895, а с 1945 по этому маршруту пошел троллейбус № 4. Сообщение Сенного базара с вокзалом осуществлялось благодаря трамваю маршрута №2, а какое то время маршрут от вокзала назывался А, а в обратную сторону Б. Совершенно очевидно, по крайней мере мне, что Михаил Булгаков именно на Сенном базаре подсмотрел сценку, когда торговка разлила подсолнечное масло на рельсы перед трамваем маршрута А, так как с 1901 года именно с Кудрявской, 9 Булгаков стал ходить в первую гимназию. Уникальный трамвай в основном занимался перевозкой торговцев Сенного базара прибывавших из пригородов по железной дороге с их нехитрым, но важным стратегическим товаром (картошкой, зеленью, капустой, огурцами, помидорами, яблоками, клубникой, грушами, сливами и т. д.). Вот тут-то уставшим торговцам очень кстати приходился кипяточек из самовара Катерины Ивановны Щербы… Продолжение следует….
От лифта налево, часть шестая…
На Артема закипела жизнь, напротив в булочной, что размещалась в полу подвальчике, продавались вкусные булочки жулики и ароматная арнаутка, на месте теперешнего дома торговли в рыбном магазине с желтым кафелем и опилками на полу можно было купить черную икру и бассейне справа плавала живая рыба. На Новый год на Львовской площади устанавливали елку с красивыми игрушками и большим Дедом морозом под ней. Бабушка тоже на Новый год украшала елку довоенными игрушками. Комната у бабушки была уютная, светлая и теплая. По ночам комната преображалась, на потолке проходили отблески от проезжающих по улице троллейбусов. Полоски были желтые и белые разной ширины и проплывали по потолку с разной скоростью. Однажды ночью послышался гул, мы с сестрой легли животами вниз на подоконник, ширина подоконника позволяла лежать на нем в полный детский рост. Со стороны Лукьяновки по Артема двигался…танк. Остановился напротив Артема, 12 и развернулся дулом в нашу сторону. Любопытство взяло верх и мы, испугавшись, не ушли с подоконника. Танк стал ломать двухэтажный дом напротив. Потом там построили дом моды ‘‘Молодежный’’ и мы наблюдали как в сильно освещенных больших окнах напротив трудятся до ночи мастерицы за швейными машинками. Однажды бабушка взяла меня на Сенной рынок для покупки ковра. Ковры лежали стопкой как блины. Купили красный за 60 рублей. А мне бабушка за рубль купила маленького самодельного мишку. Бабушка несла домой ковер. В круглых больших выпуклых зеркалах на перекрестке отражалось БЕСЦЕННОЕ ВРЕМЯ…