Кое-что об одном киевском доме

Мало-Житомирская, дом 19. В этом доме я прожил первые двенадцать лет своей жизни. Ничем, вроде бы, не примечательный, при этом очень типичный для центра Киева. Истории дома я не знаю, но, судя по архитектуре, он был построен в конце девятнадцатого века и, наверняка, имел коммерческое назначение.
В детстве я был уверен, что живу в трехэтажном доме. На самом деле дом имеет всего два этажа с четырьмя полноценными пятикомнатными квартирами – по две на каждом этаже. Еще была одна полуподвальная квартира, да две в левой части дома с входом из подворотни. Эти три квартиры сдавались, видимо людям совсем простым, а вот основные четыре квартиры – людям среднего достатка, инженерам или служащим. Врачи или адвокаты обычно занимали квартиры побольше. Да, забыл упомянуть, что каждая пятикомнатная квартира имела еще одну комнату при кухне для прислуги. Ну, это дело обычное.
Так было до революции. А после революции все квартиры были превращены в густонаселенные коммуналки. (Здесь, забегая сильно вперед, следует отметить, что я, инженер средней руки, через много-много лет восстановил справедливость и поселился в доме такой же примерно площади, как квартира в нашем старом доме. Но для этого пришлось переехать не только в другой город, не только в другую страну, но и на другой континент.)
В доме было, как и положено, две лестницы – парадная каменная, и черная деревянная. Уборная в каждой квартире примыкала к этой черной неотапливаемой лестнице и была тоже неотапливаемой и жутко холодной.
Я родился в пятьдесят втором, тогда уже на кухне были две газовые плиты (каждая семья располагала двумя конфорками), но еще сохранялась огромная дровяная плита. Комнаты же отапливались печами. Во дворе дома были дровяные сараи, дрова заготавливались в большом количестве с осени. Уж не знаю почему, но иногда дров не хватало. Помню, совсем маленьким ходил с мамой на дровяной склад за дровами, которые она потом везла на саночках. Склад был на Рейтарской, не очень близко. Еще одно детское воспоминание. В квартире был Т-образный коридор, по которому я гонял на трехколесном велосипеде. Начинал от перекладины буквы Т и гнал по вертикальной палочке. Как раз на пересечении этих палочек была дверь, впрочем, всегда открытая. На мою беду обитатели квартиры почему-то считали самым прочным местом в доме порог этой двери и рубили там дрова. Сами понимаете, на месте порога была выдолблена глубокая впадина, резко снижавшая скорость моего велика. Году в шестидесятом в печи провели газ и установили примитивные газовые рожки. О, это было чудо. Но впадина так и осталась навсегда.
В шестьдесят пятом году мои родители купили кооперативную квартиру, мы переехали, а в нашей комнате осталась одна бабушка. Вскоре пошли всякие комиссии, дом было решено поставить на капитальный ремонт. Жильцов отселили неподалеку в жуткие так называемые отселенческие квартиры. Еще через полгода или год было объявлено, что в доме грибок, ремонту он не подлежит, зато подлежит сносу. Какой, к черту, грибок в кирпиче? Ну а дубовые перекрытия можно заменить. Как бы то ни было, жильцам быстренько дали новые квартиры (часто опять коммунальные) и отселили куда подальше. А дом наш постоял-постоял нетронутым, да и началось там какое-то движения. Первым делом заменили парадную дверь на солидную такую. Короче, контору сделали. И не простую, знаете-ли, контору, а контору настоящую. Говорили, что в доме сделали отдел связи КГБ. Основная то контора была, как известно, на Владимирской, но сучьей организации все было мало места, и она расползлась по всему району.
А три года назад я был в Киеве. Тогда и сделал этот снимок. Дом снова жилой, хоть вход во двор наглухо закрыт. Надеюсь, в нём снова живут инженеры средней руки.